И в назначенный день съехались к графскому замку знатные дворяне, графы да виконты, князья да бароны. Каждому хотелось получить в жены такую красавицу, да еще богатую наследницу притом.
Невесело было только самой невесте. Бедная девушка знала, что простому садовнику не позволят на турнире драться. А если б и позволили, где же он коня возьмет и доспехи? Неужели придется ей с милым Жаном навсегда расстаться?
И вот затрубили трубы, и все участники турнира выехали на ристалище, чтобы своих коней показать и дорогими доспехами похвастать. У всех кони были хороши, а доспехи еще лучше, да ни один не сумел к графу ближе, чем на длину меча, приблизиться, чтобы ранить его в правую ногу.
«Неужто нет достойного воина, чтобы дочку мою заслужить?» — начинал уж сердиться граф. Как вдруг на ристалище появился новый всадник, только одет он был бедновато да и конь под ним на одну ногу прихрамывал. Всмотрелся в него граф и узнал своего садовника Жана.
— Вон! Вон! — закричал граф. — Не смеет простолюдин на благородном турнире драться!
И все прочие женихи и зрители закричали на него и руками замахали. Пришлось бедному Жану на своей кляче покинуть ристалище.
Однако не прошло и мгновенья, как вырос перед графом новый противник. Конь под ним вороной, глаза у коня огнем горят, грива по ветру развевается. Сбруя и уздечка на коне из чистого серебра, а доспехи на прекрасном рыцаре из червонного золота. Не успел граф от изумления в себя прийти, как новый рыцарь подъехал к нему на вороном коне и кольнул графа прямо в правую ногу.
На том и турнир закончился. А победитель тут же исчез, никто его больше не видел.
На другой день пригласил граф всех участников турнира на богатый пир. Очень хотелось ему выведать, кто же из благородных дворян его ранил, кому выпало счастье на его красавице дочке жениться? И показал он своим гостям кончик меча, который у него из ноги вынули. У кого сломанный меч и этого кончика не хватает, тот и победитель! Однако не нашлось среди дворян такого счастливца.
Тут во дворе замка вдруг трубы заиграли, и вслед за тем в пиршественную залу вошел — ну, кто бы вы думали? — садовник Жан. Протянул он кончик меча графу и говорит:
— Признаешь ты меня женихом твоей дочери?
— Вон! Вон! — закричал граф.
Но Жан тихонечко позвал:
— Ко мне, белая кобылица!
И тотчас пред ним предстала белая кобылица. Подхватил Жан графскую дочку и вместе с нею ускакал на белой кобылице.
Три раза объехали они вокруг графства, а когда вернулись, сыграли веселую свадьбу.
И это все? — спросите вы.
Все! Чем больше расскажу, тем больше навру. Никто мне денежки не дал, чтоб я вам правду рассказал.
Откуда совы взялись
У подножия холма Сен-Риволэн, где разбежались по равнине деревья, на самом берегу, где дикий кустарник купает свои колючие ветки в быстрых водах реки Блавэ, жили-были старик со старухой. Жили они в жалкой лачуге, прозванной «Крысиный домишко».
Старик рыбачил, а старуха пряла шерсть да вязала. Только не шла к ним удача. То рыба не ловилась, то шерсти не хватало. Вот и приходилось им частенько ложиться спать голодными.
Однажды старик забросил свой невод в самый глубокий омут, и — вот чудо! — приготовила ему на этот раз неблагосклонная судьба приятный подарок: попалась в невод большая-пребольшая рыба. Голова у нее до одного берега достает, а хвост по другому берегу бьет. Ну как одному вытащить такую рыбину? Однако и упустить ее жалко.
«Не каждый день мне такая удача, — подумал старик. — Не отпущу я ее обратно в реку!»
Было у старика старое ружьишко, только пуля девалась куда-то. Вот подхватил старик с земли два крепких желудя и выстрелил в рыбу. Встрепенулась рыба так, что река из берегов вышла; подпрыгнула в воздух, а потом опять в воду упала и биться перестала, и глаза у нее закатились.
Сколько лет на свете прожил старик, а такого чуда не видывал!
Побежал он скорее домой звать старуху, чтобы она помогла ему дотащить чудо-рыбу до их «Крысиного домишки». Вернулись они вдвоем на берег, а рыба-то исчезла! Словно ее и не было. А вместо рыбы поднялись со дна речного два дуба, могучие, ветвистые, своими кронами в небеса упираются.
— Вот чудеса! — воскликнул рыбак. — Не иначе, волшебная сила тут вмешалась. Где это видано, чтобы такие дубы в миг один из реки вырастали, а мертвые рыбы в родную стихию уплывали? Сдается мне, не зря тут дубы выросли, это владыка неба нас в гости к себе зовет. Почему бы, жена, тебе и вправду к нему не сходить да не попросить у него того-сего, ну хоть бы хлеба вдосталь да сидра игристого? Ведь ты ему каждый день поклоны кладешь, и он твою просьбу уважит.
— Да что ты, старик, в своем ли уме? В мои-то годы по деревьям лазать!
Но старик уперся на своем: лезь, мол, и лезь, проси хлеба и сидра вволю, он не откажет.
Пришлось старухе на дуб лезть, хоть годочки ее уже были не молодые. С ветки на ветку, но чем выше, тем легче оказалось взбираться. Поднялась она на самое небо, а там перед вратами старик с ключами стоит и дальше ее не пускает.
— Ты куда? — спрашивает.
— К твоему хозяину, — говорит старуха. — У меня к нему дело есть.
— Изложи свое дело мне, я ему передам.
— Э-э, нет, — сказала старуха, — у нас говорят: проси хозяина, а не работника. Коли я в такую высь забралась, так уж самого владыку видеть хочу.
Обиделся привратник, дорогу ей заступил. Слово за слово, и началась у них постыдная перебранка. Один кричит, другая спуску не дает. К счастью, услышал шум сам владыка-хозяин и вышел к ним: ведь не каждый день такой шум-крик на небе случается. Узнал он владелицу «Крысиного домишки» и говорит:
— Не стыдно тебе, старая, с моим помощником препираться?
А старуха ему отвечает:
— Пришла я к тебе, владыка, с великой просьбой. Старые мы с мужем стали, нет сил у нас работать, как прежде, вот и приходится нам ох как туго! Дал бы ты нам
