— Когда ты говоришь, что выводы делать рано, — громко поставила Вильма кружку с кофе на стол, — обычно это обозначает, что для себя ты выводы уже сделал.

— Спасибо, — отодвинул он от себя пустую миску и отхлебнул из кружки немного топлива для костра в своей голове. — Это простой повторяющийся двоичный код, и та часть, которую Марвин смог расшифровать, очень похожа на фрагмент сигнала бедствия, запущенного аварийной механикой.

— Да чтоб тебя черти взяли, Ленар! — прохрипела Вильма, подавившись своим кофе. — Неужели нельзя было с этого и начать?

— То есть где-то там люди в опасности? — уточнил Петре. — Это интересно…

— Я бы на вашем месте не стал так рано радоваться, — произнес Радэк, вальяжно принявшись за свою порцию. — Полезный материал вы из этого точно не почерпнете.

— Почему вы так в этом уверены?

— Потому что вы хотите выставить нашу профессию в хорошем свете, — произнес он с набитым ртом. — Если где-то там какие-то межзвездные космоплаватели попали в беду, едва ли это заставит людей сильнее мечтать о космических путешествиях.

— И все же я бы очень хотел осветить этот момент. Ленар, если люди попали в беду, вы ведь собираетесь им помочь?

— Если кто-то терпит бедствие, мы обязаны ему помочь в любом случае, — крякнул Ленар, в спешке допивая кофе. — Таков закон, и если нужно, мы имеем право даже пожертвовать грузом ради спасения человеческих жизней.

— Вот это и самое замечательное, — оттопырил Петре свою ложку, словно подтверждая тем самым свои слова. — Люди должны знать, что если в космосе случится беда, им помогут во что бы то ни стало.

— Так что, мы разворачиваем буксир? — спросила Ирма, полная разочарования от того, что к ее овсянке почти никто так и не притронулся.

— Еще рано. Как я уже сказал, мы сбились с курса. Если мы сбились с курса, значит у нас проблемы в навигации, а если у нас проблемы в навигации… — Ленар пристально посмотрел на Вильму.

— …тогда нам нужно сначала устранить эти проблемы, — закончила она фразу. — Иначе мы рискуем попросту не найти обратный путь к источнику сигнала.

— Умница, — улыбнулся Ленар и осушил свою кружку. — План таков: мы чиним навигационную систему, отстыковываемся от баржи, разворачиваемся, проводим спасательную операцию, возвращаемся к барже и успешно доставляем груз со спасенными людьми на Фриксус в поставленные сроки. Нам нужно успеть слетать туда и вернуться обратно, а поскольку в данный момент мы отдаляемся от сигнала бедствия на максимальной скорости, с каждой секундой сделать это становится все сложнее.

— Отстыковаться, спасти людей, пристыковаться, — вяло повторил Радэк безучастным тоном. — Сделаем. Все просто, но проблемы с навигацией сейчас очень некстати.

— Вообще-то кстати, — возразил Ленар и откинулся на спинку стула. — Источник сигнала находится за пределами нашего полетного коридора. Если бы мы не сбились с курса, мы бы его не засекли. И никто бы не засек.

— Получается, что кто бы ни отправил сигнал бедствия, ему очень крупно повезло.

— И это еще очень слабо сказано, — Ленар встал из-за стола и направился к выходу, по пути обронив. — Завтрак окончен. Расходитесь по своим постам, нас там ждут люди. И еще… — остановился он на секунду, занеся ногу над порогом, — Спасибо, Ирма, было очень вкусно.

Переоценить всю густоту межзвездной тьмы было практически невозможно. Стоит лишь космонавту покинуть стены родного корабля, как его обволакивает непроглядная чернота, и он по ошибке может подумать, что лишился зрения. Спустя несколько секунд глаза привыкают достаточно, чтобы черном полотне начали проявляться сверкающие серебром булавочные головки. Стоит лишь слегка покрутить головой, и нельзя не заметить, что в некоторых местах звезды обрываются, словно наткнувшись на непреодолимое препятствие. Так оно и есть — корпус корабля, заслоняющий звезды, получает так мало света, что глаза воспринимают его как абсолютную пустоту, а не как твердый объект. Окончательно обалдев от фотонной депривации, зрачки расширяются настолько, что глаз уже начинает различать галактическое ядро и зыбкие очертания раскинувшихся от него рукавов.

Космос прекрасен из-за своей необъятности, и ужасен по той же причине. Стоя магнитными подошвами на обшивке корабля и глядя на звезды главное — не свихнуться от навязчивой мысли о том, насколько сильно ты одинок во всей этой пустоте и как ты далек от домашнего уюта и бабушкиных пирожков. Хорошо, если рядом с тобой есть верный и надежный друг, который в момент нужды подставит плечо, скрасит одиночество и, наконец, скажет:

— Ну все, Эмиль, хватит засорять эфир этой псевдофилософской ерундой, наша работа сама себя не сделает.

К счастью, специально для подобных вылазок скафандры были оснащены специальным прибором для борьбы с плохой видимостью под названием «фонарик». Они били своим холодным искусственным светом ярко и под определенным углом, чтобы примагниченные в одной плоскости космонавты не слепили друг друга. В межзвездном пространстве за неимением звезд поблизости на смотровые щитки обычно не опускали светофильтры, а когда луч из наплечного фонаря бьет в беззащитный глаз, только что привыкший к кромешной тьме, рисунок его сетчатки сразу же выжигается на задней стенке черепа. Приятного в этом мало, но это был тот редкий случай, когда опасностью разрешалось пренебречь в угоду хоть какого-то чувства комфорта. А вот чем нельзя было пренебрегать, так это надежной связью с кораблем. Магнитные подошвы существуют лишь для удобства, и чтобы одно неверное движение не привело к свободному полету в неизвестном направлении, каждый скафандр должен быть постоянно пристегнут тросом к чему-нибудь. Благо, этим "чем-нибудь", корпуса кораблей были покрыты сильнее, чем ежи иголками. Страховочные рымы, тросы, поручни, скобы и прочие средства предохранения от внезапного сброса с обшивки поджидали техников через каждые пару метров, и даже когда они добрались до фитингов стыковочных балок, там их поджидал натянутый двухсотметровый трос, представляющий для людей мостик к исполинской громаде, заслоняющей своими нечеткими контурами половину галактики.

Радэк ударил ладонью по тросу, и тот встревожено заплясал на пару со своей тенью.

— Натяжение ни к черту, — прокомментировал он с осуждением в голосе, пристегивая к тросу свой карабин. — Вот тебе и спешка с плотным трафиком. Стоило потратить несколько жалких часов, чтобы хоть удостовериться, что эта баржа не развалится от собственного веса.

— Если не считать этого троса, — ответил Эмиль и беззвучно клацнул своим карабином, — то балки выглядят приемлемо. Еще немного, и я научусь определять дефекты простых металлоконструкций без дефектоскопа.

— Еще немного, и тебя за такие разговоры погонят с должности техника.

— Почему?

— Потому что полагаться в космических условиях лишь на собственные глаза- это серьезное преступление, для многих ставшее последним.

С этими словами Радэк взгромоздился на стыковочную балку… и по ошибке доверился собственным глазам. Он и раньше перебирался пешком с буксира