— Какой «всякий случай», Мортегар? — недоуменно посмотрела она на меня. — Я не бродячий маг, я дочь высокого рода, у меня не должно было быть таких случаев, чтобы я оказалась голой на улице!

Ну, вообще — да, логично. Всё равно что спросить у какой-нибудь княжны Мэри, почему она не таскает рюкзак с платьями. А идея-то, вообще, отличная. Когда купим одежду и Авелла сделает мне Хранилище, обязательно напихаю туда шмоток про запас. На всех. Ну, мало ли — вон у нас какие приключения долбанутые. Я ж не дочь высокого рода, мне можно иметь запас на чёрный день.

Мы пошли по дороге, которую указали пьяные «спасители». Я всё время с любопытством поглядывал на Авеллу, громыхающую металлическими сапогами. Мысль о том, что под доспехами она совершенно голая, не давала мне покоя. Собственно, эта мысль меня настолько волновала, что когда появился ярко освещённый кабак, я тоже призвал доспехи. Чтобы не демонстрировать каждому встречному, о чём я думаю. А то вдруг кто-нибудь ещё на свой счёт примет, конфуз получится...

— Ты заметил опасность? — спросила Авелла шёпотом.

— Нет...

— А зачем тогда доспехи?

Вообще, врать своим жёнам я не хотел и чуть было не сказал правду. Но потом вспомнил, как Авелла отреагировала на попытку описать мою противозачаточную магию, и решил, что малая ложь не только допустима, но и крайне желательна.

— Из солидарности.

— А... Спасибо.

Она попыталась пожать мне руку. В латных перчатках жест вышел не милым, а дурацким, но я понял, что имелось в виду.

Толкнув деревянную дверь, мы оказались в прокуренном светлом помещении. Тут, в отличие от трактира «Уютный передок», явно не предусматривался постой: этаж был всего один, и народ собирался местный, свой. За столиками тихо-мирно сидели пьяные мужики, вели свои пьяные местные разговоры. За стойкой было подозрительно пусто. Собственно, там, кроме Натсэ и кота, никого не было.

Как раз когда мы вошли, она что-то сказала сидящему на стойке Мортегару и аккуратно тюкнула его по голове пивной кружкой. Потом начала пить под зачарованным взглядом бармена. Ну, или как тут правильно этого дядьку назвать. Рядом с Натсэ покачивался её меч, воткнутый в дощатый пол, усыпанный опилками. Похоже, с ней пытались познакомиться, а знакомиться Натсэ очень не любила. Особенно в таком вот состоянии, под названием «забрало упало».

На неё смотрели многие, однако наше с Авеллой героическое появление изменило расстановку сил.

— Вот, ***, допился. Рыцари, — пролепетал тщедушный мужичонка, сидевший ближе всех ко входу.

От этой фразы по залу раскатился негромкий смех. Натсэ, почувствовав, что что-то происходит, повернулась на круглом табурете и уставилась на нас. Она набрала полный рот пива, но проглотить пока не успела, так что я, под защитой шлема, улыбнулся, глядя на её надутые щёки.

Шумно сглотнув, Натсэ махнула рукой, не то приветствуя, не то посылая нас в пешее эротическое путешествие. После чего успокоила завсегдатаев:

— Это за мной. — И повернулась обратно к стойке, стукнула кружкой, привлекая внимание бармена.

Переглянувшись, мы с Авеллой приблизились, ненавязчиво погромыхивая доспехами. Я, собственно, уже мог бы и избавиться от брони — тут, в кабаке, эротические мысли сами собой испарились. Однако раз уж соврал про солидарность, надо стоять до конца.

Авелла села на табурет слева от Натсэ, я — справа.

— Пить будете что-нибудь? — спросил бармен.

— Да! — сказала Авелла прежде, чем я успел отказаться. И на стойке мгновенно появились ещё две кружки с тёмным пивом почти без пены. Ну, ок...

Мы сняли шлемы. В шлемах пить было как-то неудобно. Натсэ сперва придирчивым пьяным взглядом окинула меня, потом — Авеллу. И вдруг захихикала.

— Вы что, во что-то играли? Почему она в одеяле?

— Не смешно, госпожа Тавреси! — мрачно отозвалась Авелла и сделала глоток. — Мы видели призрака!

— Да вас вдвоём на минуту оставить нельзя. Либо всю академию перетрахаете, либо в плен к моему бывшему попадёте, либо, вот, призрак... — Натсэ, вздохнув, отпила единым духом половину здоровенной кружки. — Так во что, говоришь, играете? Я в деле.

И на ней тоже появились доспехи. Знакомые, серебристые. Только без шлема. А я-то думал, что тогда, на турнире, она их просто где-то раздобыла... Хотя и раньше можно было догадаться — я ведь видел, как она без проблем «поглощает» металл и создаёт металлические клинки.

— Это что за фигня? — понизил я голос. — Ты что, в ордене состоишь?

— Не-а. — Натсэ покачала головой. — Просто был один парень... Ты не поймёшь. Впрочем, он умер. Ну, я добила. А он умел взламывать ветви древа заклинаний. Вот и мне сломал. Храни его Земля! — И снова она приложилась к кружке.

— Слушай, ты же не пропила все наши деньги? — поинтересовалась Авелла.

— У! — Натсэ начала было отвечать, не отрываясь от пива, но получилось только «у», пришлось поставить кружку. — Нет. Но у меня большие планы. Я бы и сама справилась, но спасибо, что пришли. Я до конца сама не знала, хочу быть тут одна, или не хочу...

Что-то с ней было неладно. Утром она была угрюма, потом вдруг развеселилась, а сейчас, кажется, была на грани пьяной истерики. Это всё из-за Искара?.. Почему-то простой вопрос: «Что с тобой?» — никак не мог доползти от головы до языка. Я предчувствовал, что Натсэ замкнётся и вообще ничего больше не скажет.

А может, это из-за нас с Авеллой? Всё-таки одно дело — смириться на словах, что у нас вот такая необычная семья, а другое дело — знать, что в соседней спальне может происходить... К тому же, по местным понятиям, «настоящая» моя супруга — именно Авелла, а Натсэ — что-то вроде невозбраняемой законом любовницы. Вряд ли она в восторге от такого статуса, но тут уже я ничего переиграть не смогу. Разве что всех победить, стать властелином мира и ввести свои собственные законы, с блэкджеком и многожёнством, где все жёны равны, и пусть никто не уйдёт обиженным.

— Так что за призрак? — спросила Натсэ.

— Та девушка с картины, — объяснила Авелла. — Мекиарис. Она погибла на том чердаке из-за своих дурацких родителей-простолюдинов!

— И что, она на вас напала? — заинтересовалась Натсэ.

— Нет, — сказал я. — Она просто смотрела... А потом ушла.

— На что смотрела?

Мы промолчали. Натсэ посмотрела на Авеллу, покрасневшую от смущения, на меня. Махнула кружкой бармену. Тот приблизился со страдальческим выражением лица:

— Госпожа, может, вам уже хватит?

— А ты прав. Тащи чего покрепче,