— Почему мы не на Материке? — сказала Денсаоли громче, приподнимаясь на руках.

Ладони тонули в жирной грязи. Опять затошнило, пришлось закрыть глаза и глубоко задышать, чтобы унять головокружение. Сейчас бы это знаметитое Исцеление Огненных магов!

— Потому что я туда не вернусь, — ответил Мердерик. — Мне там больше нечего делать. Да и вообще — дела мои закончены.

Денсаоли заставила себя открыть глаза и посмотреть на него. Рыцарь сидел на походном стульчике, который, видимо, достал из Хранилища, и жёг костёр. Что-то даже, кажется, на нём жарил. Денсаоли прищурилась, собирая расплывающуюся картинку. Так и есть, вертит в огне какую-то... Руку?!

Нет, лапу. Лягушачью лапу.

— Несёшь какую-то чушь! — Встать Денсаоли не смогла — шлёпнулась в болото задом, и на том, как говорится, спасибо. — Отнеси меня. Я... Я даже магичекого сознания не ощущаю. Кто меня ударил?

— Я.

— Что?!

На несколько секунд Денсаоли ощутила себя полностью здоровой. В голове прояснилось, сделалось пусто и тихо. Все мысли замерли, только одно слово, звякая, будто золотая монета, скачущая по ступенькам, продолжало звучать снова и снова: «Я. Я. Я...».

— Я думал, что хочу мести, — сказал Мердерик, глядя в огонь. — И я её хотел, правда... Но когда ты приказала убить Мортегара и Авеллу, что-то во мне сломалось. Странно... Я думал, оно неуничтожимо, а его оказалось так легко сломать — просто взглянуть на себя со стороны.

Денсаоли молчала. Она ничего не могла понять. Мердерик сошёл с ума? Вновь вернулись головная боль и тошнота. Лес со всех сторон, тьма, тишина и — костёр. Костёр в ночи. Защита от диких тварей и — приманка для них. Наверное, даже это скверное место Мердерику пришлось отбивать, иначе откуда бы он взял эту лапу, которую старательно сжигает сейчас? А какой от неё идёт запах...

Денсаоли всё-таки вырвало. А когда она, обессилевшая, повалилась на бок и закрыла глаза, тяжело дыша, весь её мир заполнил голос Мердерика:

— Когда-то у меня была жена. Мы любили друг друга, но я все свои силы, всё время отдавал клану. Я был резидентом, жил на земле, приносил ценнейшие сведения лично твоему отцу, а моему двоюродному брату — Агносу. Я знал, что в моё отсутствие он заботится о моей семье, точно так же, как я бы позаботился о его. Мы были братьями и друзьями, доверяли друг другу всё, вплоть до жизни. И я трижды дрался на дуэлях, убивая тех, кто распускал слухи, будто бы Агнос чересчур сильно заботится о моей любимой жене...

Денсаоли теперь видела только профиль Мердерика, один его глаз, неподвижно глядящий в огонь.

— Но однажды случилось страшное. Нет-нет, это не была нелепая ситуация, когда я вернулся с задания раньше. Всё было куда страшнее. Я вернулся даже позже, добыв нужные сведения, и мне пришлось оставлять их советникам. Брат не пожелал со мной увидеться. А когда я пришёл домой, то узнал счастливую новость: моя жена ждёт ребёнка. Только вот я к этому счастью не имел никакого отношения.

Мердерик бросил лягушачью лапу в костёр и сложил руки на груди.

— Мы поругались. Много чего наговорили. Наверное, можно было всё спасти... Но я был в ярости, и меня можно было понять — двое самых близких людей загнали мне нож в спину. Она ушла. Она унесла на себе клеймо, которое мог прочитать каждый встречный: «Мирская супруга господина Агноса». Она думала, что он примет её, после всех этих лет, что они скрывали от меня свои отношения. Он не принял. Глава клана Воздуха высоко ценит свою репутацию. И он очень сильно любил свою жену. Сильнее, чем мою, во всяком случае. Выяснив, что ей некуда идти, она совершила самоубийство. Убила и себя, и ребёнка перед закрытыми воротами дворца твоего папы. Тело убрали быстро. Быстро смыли кровь. Только вот из моей души не смогли убрать ни того, ни другого.

— Так это был ты? — прошептала Денсаоли. — Это из-за тебя меня спрятали?

— Сообразила, наконец, — улыбнулся Мердерик. — Да, всё так. К чести Агноса стоит заметить, что он не был мразью. Трусом — да, но — не мразью. Не стал пытаться изводить меня, просто избегал, как только мог. Дозволял мне всё, о чём я ни просил, через своих подчинённых. Я получил островок, оставил службу. Стал дорогим гостем в самых респектабельных заведениях Материка. Не подумай, что я так предал память о своей жене, о, нет. Я всего лишь выследил жену Агноса и, улучив подходящий момент, убил её. Кровь за кровь, жизнь за жизнь — это правило, по которому живут рыцари и Убийцы. Но на твоём отце была и ещё одна кровь — ребёнка. Да, это был не мой ребёнок, но эта кроха ни в чём не была виновата. И его кровь взывала об отмщении. Но вдруг — слух: юная наследница умерла от загадочной болезни. Глава клана безутешен. Каюсь, я — поверил. Может быть, просто хотел поверить, что сама судьба взяла правосудие в свои руки. Я покинул Материк безнаказанным. Думал, что навсегда. Но вдруг... Вдруг птички принесли мне странную весть. Агнос погиб, а место главы клана заняла его дочь. Восемнадцатилетняя Денсаоли. Словами не передать, какое чёрное пламя обуяло в этот миг мою душу. Я почувствовал себя обманутым! Но я умел ждать. Я нашёл то, что искала юная глава, пришёл — и дал ей это. Я надеялся однажды перерезать тебе горло, напоить своё сердце твоей кровью!

Денсаоли казалось, что её сердце не бьётся. Она ощущала себя полностью беззащитной, во власти этого страшного человека, так запросто говорящего о смерти, убийствах... Но разве она сама не была такой же? Дрожь начала сотрясать её тело.

— Знаешь, — продолжал Мердерик, — я посмотрел на эту девчушку с фиолетовыми глазами, и мне сделалось стыдно. Она боролась. По-настоящему боролась за своих любимых. Не сказал бы даже, что изо всех сил. Сил у неё было куда меньше, чем она умудрялась проявить. Такие люди должны побеждать, госпожа Денсаоли. Такие люди заслуживают и счастья, и победы. Такие, как мы — нет.

— Ты убьёшь меня? — прошептала Денсаоли.

— Не я, но ты умрёшь. И я чувствую себя свободным, потому что это не будет местью. Я не хочу тебе мстить, девочка, ты передо мной ни в чём не провинилась. Твой отец сполна получил за свои поступки.

— Но тогда за что?

— Всё очень просто. Ты оказалась очень плохим кандидатом на пост главы