Кончиком меча Натсэ легонько постучала по экрану и только после этого расслабилась. Уселась перед телеком, с любопытством глядя на непонятную девчонку.
— Блин, да что такое с электричеством творится! — Я взял с дивана пульт, переключил канал. Натсэ вздрогнула, когда одна картинка резко сменилась другой. Вздрогнул и я, потому что экран показал огонь.
Что-то, напоминающее киношный ад: просто огонь, и ничего больше. А потом посреди экрана появилась ещё одна девчонка. Этой было лет двенадцать, и в её лице мне чудилось что-то смутно знакомое. Пожалуй... Да! Мгновение я видел её лицо во вчерашней огненной вспышке на кухне.
— Дима, — сказала она, глядя мне в глаза. — Я не могу дольше. Пожалуйста, выслушай меня сейчас, моё время на исходе.
***
Я буквально упал рядом с Натсэ. Мы, как подростки в прошлом веке, раскрыв рты таращились в телевизор, будто ждали от него невероятных откровений. Что ж... Наверное, вправду ждали. Лично со мной телевизор заговорил впервые в жизни. С Натсэ тоже, учитывая то, что она, кажется, вообще телевизор впервые увидела. Так что факт интерактивности её, наверное, не удивил вовсе. Решила, что так оно у телевизоров и заведено: общаться со зрителями.
— Я слушаю, — сказал я.
— Я тебя не слышу, — обрадовала меня девчонка. — Оно и к лучшему, ты не собьёшь меня с толку своими глупостями. Просто слушай. Я — твоя сестра, меня звали Настей, и я жила в той комнате, которую ты, наверное, нашёл в этом доме. Однажды, когда я была дома одна, случилось что-то непонятное. В пространстве будто образовалась дыра, а из неё хлынуло пламя. Странное пламя. Оно убило меня моментально, это я поняла, но больше оно не сделало ничего. Всю квартиру затопило огнём, но исчезла из неё только я. Меня выжгло из этого мира. А вслед за тем выжгло и тебя, когда ты побежал за мной. Этот огонь мало что мог здесь. Он был... слишком магическим для нашего мира. Вот что я понимаю теперь, потому что у меня есть не только мои знания.
С этими словами она изменилась. Теперь на меня смотрела рыжеволосая девушка лет двадцати, если не старше. И её лицо я тоже видел в огне над плитой.
— Талли, — прошептала Натсэ.
— Спасибо за то, что подарил мне ещё несколько месяцев жизни, — сказала девушка более грубым, но всё же приятным голосом. — Пусть я до самого конца толком не понимала, кто я, но жить всё же было куда приятнее, чем не жить. Но хватит обо мне. Я — мертва, судьбу нельзя обманывать вечно. И Огонь вот-вот пожрёт мою личность, мне нечем будет разговаривать с тобой.
Будто подтверждая её слова, по лицу скользнули языки пламени, но Талли только поморщилась.
— Если веришь в то, что телевизор говорит с тобой, то поверь и в то, что мы с тобой долго жили в другом мире, не таком, как наш. Там существует магия Стихий. Всё закончилось, когда пленённый Огонь вырвался на свободу.
Я вспомнил алое небо и огненного дракона. Сотни рыцарей, безмолвно глядящих в небо.
— Он убил меня, когда я отказалась носить его в мире, но некоторых законов ему не изменить: моя душа всё ещё горит, хотя скоро она утратит...
Ещё один сполох скользнул по лицу, и Талли заторопилась:
— Он хотел убить тебя, но не смог, не знаю, почему. Тогда он просто вышвырнул тебя из того мира, забрал практически всё, что ты обрёл там. Память, магическое сознание — всё. Но я-то к тому времени уже была туточки! — Её лицо сделалось озорным, хитрым. — И я всё поймала. Он-то не мог этим обладать, он только поглотил. А я — часть его, и... В общем, не заморачивайся, всё сложно. В любом случае, скоро это всё уничтожит Огонь. Или уничтожит меня, и тогда некому будет отдать... Дима, если ты готов вспомнить и вернуться — это последнее, что я могу. Нужно торопиться. Кажется, время в обоих мирах течёт очень по-разному, оно то замирает, то бежит... Подай знак. Я подожду минуту. Если готов — просто зажги огонь. Я пыталась дважды, но ты оба раза убил меня[1]. Пожалуйста, зажги огонь сам, чтобы я знала, куда идти! Н-н-не убивай меня больше! Это так... Так больно...
Она заплакала. Натсэ с недоумением посмотрела на меня, потом принялась тормошить, что-то спрашивая. Она-то не поняла ни слова.
— Огонь... — прошептал я. — Сейчас, да...
Я бросился в кухню, открыл газ сразу на двух конфорках, вдавил кнопку. Вхолостую сверкнули несколько электрических искорок, и вот — два огненных столба выросли над плитой, оба — до самого потолка. Я подавил рефлексы, которые призывали меня перекрыть газ, и для верности вообще вышел из кухни.
Натсэ встала рядом со мной, я нашёл её руку. Мы, словно безумцы, смотрели, не двигаясь, как огонь перекидывается на потолок, ползёт по нему, начинает облизывать стены, занавески.
— Если нас спасут, — сказал я, следя за стремительно распространяющимся пожаром, — то вряд ли определят в одну палату. Кажется, психов разного пола содержат отдельно...
Вдруг ключ повернулся в замке входной двери. Я оглянулся.
— Дима? Я сумку забыла, а ты почему ещё...
Мама, не договорив, закричала. Бросилась обратно в подъезд, потом — ко мне.
— Нет! — рявкнул я на неё так, что сам испугался. — Не лезь в это!
Мама остановилась, будто наткнувшись на стену. Глаза широко открыты, в них — ужас пополам с недоумением. Что творится?! Она протянула ко мне руки.
Я отвернулся. В огне мне чудилась женская фигура. Она тоже протянула ко мне руки. В её огненных ладонях что-то вспыхивало и сверкало.
— Дима! — закричала мама. — Бежим отсюда!
— Мортегар, — пророкотало пламя.
Стиснув зубы и крепче сжав ладонь Натсэ, я шагнул вперёд. Руки огненной фигуры поднялись мне навстречу, и то, сверкающее, влетело мне в голову ослепительной вспышкой боли.
Я кричал. В голове что-то рвалось, трещало, менялось, кровь хлестала из глаз и ушей, из носа. Стремительным хороводом пронеслась череда картинок-воспоминаний, которые у меня подло украл Мелаирим...
— Спасибо тебе за всё, братик, — услышал я последние слова Талли. — Надеюсь, я хоть немного смогла тебе отплатить...
Огонь раздался в стороны, и в нём я увидел щель, пролом в никуда. Я прыгнул туда, увлекая Натсэ за собой, и в этот раз не выпустил её руки до самого конца пути через вечность.
Мы рухнули на белый мраморный пол. Я закашлялся, плюясь кровью на эту ослепительную белизну.
— Мо-о-орт? — простонала Натсэ. — Ты
