— Не узнаёшь? Мы почти не виделись, так что ничего удивительного. Идёмте. Есть лишь одно место, откуда я смогу до него докричаться.
Она сделала один шаг и исчезла. И одновременно с ней исчезли Авелла, Натсэ и шагнувшая-таки к дочери Ниитлис.
— Кто это такая была? — спросила Боргента и посмотрела на Моинграна, будто от него ждала ответа.
Он пожал плечами.
— Сиектян, — ответил Вукт голосом, полным недоумения. — Это... Дочь главы нашего клана.
— Нет больше никаких кланов, — хихикнула Талли. — Привыкайте поскорее. А ты — привыкай быть героем, Моингран! Впереди у тебя ещё о-о-очень много подвигов. И пусть первый из них был ненастоящим, это скоро перестанет иметь значение.
— Какие подвиги? — спросил Моингран.
— Ге-ро-и-чес-ки-е! — ответила Талли и отстранилась от мамы. — Не волнуйтесь. Теперь нам остаётся только ждать. Кстати. Ты принёс игрушку?
— Какую игрушку?! — Моингран чувствовал, что мозг уже просто стекает вдоль позвоночника и вот-вот попросится наружу.
— С пти-и-и-ичками-и-и, — пропела Талли и вытянула руку.
Моингран нерешительно опустил руку в карман, достал оттуда то, о чём за последние сутки почти совсем позабыл, чего раньше за ним не водилось.
Смартфон чудом пережил все перипетии и даже включился. Даже заряд какой-то там оставался. Моингран с трудом вглядывался в ставшие непонятными надписи на экране. Но иконку с нужной игрой отыскал без труда. Ткнул её и протянул Талли.
— Эта?
— Да! — Талли схватила смартфон и шлёпнулась на траву. — Теперь нам всё равно только и остаётся, что ждать, — пробормотала она, с головой уйдя в мир противостояния злых птичек и зелёных свиней.
Тем временем на плато стали выползать люди. Сначала Денсаоли. Она со стоном упала на руки подбежавшего Асзара. О чём-то эти двое заговорили, не обращая внимания ни на кого вокруг. И Моингран вдруг ощутил странную щемящую боль в груди.
Он подумал о Мортегаре, который победил Дракона. Ведь это он победил! И что?.. Теперь одни позабудут о нём, а другие будут ненавидеть за то, что он лишил мир магии. И только лишь те, кто стоял здесь, на холме, будут помнить и знать... Возможно.
— Где эта мразь? — послышался крик.
На холм взобрался Зован, а следом за ним карабкалась Огневушка с таким злобным лицом, что Моингран вздрогнул. Они смотрели на него. И к нему они пошли быстрым шагом.
— Ты убил хозяина! — крикнула Огневушка. — Он, конечно, ужене был моим хозяином, но ты — негодяй!
— Не разговаривай с ним, — одёрнул её Зован.
— Не буду! Давай просто убьём его.
Но путь им заступили Акади и Алмосая.
— Вы что? — недоумевал Зован. — М... Мама, ты что? Он убил мужа твоей дочери! Да что бы тот ни сделал...
— Дорогой, — тихо сказала Акади. — Тебе, возможно, тоже нужно было уйти туда, куда ушли они.
— Куда?
— Я верю, что вам дадут ещё возможность. А пока — просто порадуйся тому, что всё закончилось. Мы — живы. Войны больше нет.
И странный, жуткийзвук послышался. Зован... всхлипнул?..
— Они там, — пробормотал он. — Они его проклинают. Все до единого! А этого — на руках носить готовы...
— Не все, — мягко сказала Акади. — Мы — нет.
— А я — да! — крикнул Вукт. — Я поверить не могу! Да мы... Мы ведь почти победили! Зачем он уничтожил Сердца?! А-а-а, это что, я теперь не смогу вернуться домой никогда?! Я ведь не смогу дышать под водой! Мортегар — су-у-у...
— Заткнись! — рявкнул на него Зован. — Заткнись, пока я тебе голову в задницу не затолкал!
— Тихо вы! — прикрикнула Маленькая Талли, разом оборвав все голоса и сделавшись центром внимания. — Играть мешаете. Неужели так сложно просто подождать?
***
В этот раз черноты не было. Я летел куда-то вверх, сквозь что-то, напоминающее лёгкие облачка. «По восходящей спирали» — как сказал Анемуруд. Я и сейчас не понимал, что это значит, но чувствовал, что происходит именно это. Далёкий свет звал меня к себе. Он пронизывал душу насквозь, и от этого чувства хотелось плакать, только вот плакать было нечем.
Такая сладкая боль. Я летел, и мне было стыдно, страшно, грустно. Я презирал себя. Но всё это с каждым витком отваливалось. Эмоции гасли, одна за другой, их заменяло покоем. Если бы было чем дышать — я бы вдохнул спокойно.
— Догоняй, братик! — хихикнул знакомый голосок, и что-то невидимое пронеслось мимо.
На душе сделалось ещё легче. Свободна... И мы с ней будем вместе.
— Так держать, пацан. — Это голос Лореотиса. — Если бы я выжил — я бы тебя убил, наверное. Но сейчас... Отсюда видно...
Он не договорил. Не мог выразить того, чего не смог бы выразить и я. И его унесло восходящим потоком. Почему-то все они летели быстрее меня, а меня всё ещё что-то как будто тянуло вниз.
— Морти, — услышал я грубоватый голос настоящей Талли. — Спасибо тебе за всё. Может, миру понадобятся столетия, чтобы это осознать, но я уже сейчас говорю тебе: спасибо. Ты спас мир, хотя тебя призвали, чтобы его уничтожить...
— А Мелаирим? — спросил я. — Он тоже здесь?
— Нет. Что бы он тут забыл? Он там, где полагается быть таким, как он. В ядре. Навсегда. И, скорее всего, однажды этого безумца выбросит за пределы Шаданакара.
— Пределы чего?
— Прощай, Морти.
— Почему «прощай»? Почему «прощай», Талли?!
Но ответил мне уже другой голос, тоже знакомый, хотя, чтобы связать его с именем, мне и потребовалось время:
— Потому что мы хотим тебя вернуть, Мортегар.
— Нет, — сказал я.
Свет тянул к себе. Свет был любовью. Свет хотелось обнять, раствориться в нём.
— Я здесь не для того, чтобы услышать отказ!
— Сиек... тян... Убирайся.
— Я лечу вместе с тобой, Мортегар.
— В этом нет смысла.
— Во всех твоих действиях не было смысла. И ты многих из нас научил этому.
— Уходи.
— Твоё тело восстановлено. Оно ждёт тебя, Мортегар.
— Я ненавижу своё тело.
— Так значит, нет?
— Нет.
— Хорошо. Но я не стану смотреть им в глаза и говорить, что не справилась.
— Не смотри.
Мы молчали. Мы летели. Потом я сказал:
— Ты полетишь со мной до конца?
— Там не будет конца, — отозвалась Сиектян. — Просто однажды я останусь на одном из слоёв, а ты полетишь гораздо дальше. В тебе есть то, что позволит лететь гораздо дальше, чем когда-либо сумею я...
— Но ты умрёшь?
— Моё тело? Да.
— Так нельзя, Сиектян. Вернись.
— Только с тобой.
— Но почему?!
— Потому что я хорошо знаю твою душу, Мортегар. Сможешь убить
