— Главное, будьте счастливы.
Эти двое посмотрели друг на друга так, что у меня замерло сердце. Острые иголочки тут же вонзились в него, не давая вздохнуть от горечи, поселившейся в нем. Могла бы им этого и не желать. А вот я…
— Куда вы теперь? — отмахнулась от нежелательных в данный момент эмоций.
— Вернемся в мой лесной теремок, — со смешком ответила Ягия. — Он уютный, не большой, но нам хватит. Пока хватит. Да ты сама, наверное, его помнишь.
Я молча кивнула, только с грустной улыбкой смотрела на нее. На мой взгляд Ягия стала еще красивее, чем была. Я завидовала ей белой завистью. Они стояли счастливые, обнимая друг друга за талию, не желая размыкать объятий. Что же, они заслужили это.
— Там в лесу и деревнях много работы. Скучать не будем, — подтвердил Валисий.
Бог и Богиня одновременно щелкнули пальцами и растворились в воздухе. Вот бы мне так научиться…
До самого вечера мы разбирались с насущными проблемами. Залечивали свои раны, магически чистились и умывались, насколько это было доступно. Отдыхали.
Кирсен нашел где-то в лесу несколько кустиков с ягодами, похожими на лесную землянику, только сиреневого цвета. Мы честно поделили их на всех, каждому досталось по небольшой горсточке. Я незаметно скармливала свою порцию Русту, который уже очнулся.
Силы мои уже восстановились и я незаметно перекачивала их ведьмаку. Сирена подлечила его рану. Она затягивалась очень медленно, даже регенерация оборотней не могла помочь. Как сказала колдунья — до конца залечить не удастся, магические шрамы от Богов убираются с большим трудом и не всегда. Считается, что так они наказывают людей за их грехи.
Вот так. Грешила Деяна, а отвечать за это должен Руст. Вот такова Божья справедливость.
К вечеру он совсем оправился.
Только… Я видела, что это совсем не тот ведьмак, который вошел в этот лес. Нет, в нем ничего не надломилось. Он не стал внутренне слабым и слишком осторожным. Наоборот. Казалось, приобрел излишнюю жесткость и непримиримость. Он стал Волчарой, во всех смыслах этого слова.
Руст все чаще молчал, отвечал односложно, с неохотой, думал о чем-то. Неужели его красота так много для него значила? Разве для настоящего мужчины, воина — это главное? Я не могла этого понять. И принять. Мне он был дорог в любом обличье. Разве много может значить смазливое лицо. Главное душа. Суть человека, а не его внешность.
Между нами пролегла пропасть. Непроходимая и глубокая. И сердце обливалось кровью от потерянного счастья, которое так и не началось.
Вечером мы все встали в круг, взялись за руки и произнесли заветное слово.
КОНЕЦ.
