– Ещё один безымянный, – вздохнул доктор. – Давай, Машенька, его на третий этаж к ходячим. Здесь всё забито уже.

Коля молчал, отстранённо думая о себе самом. Раненые подходили в палате, что-то спрашивали, но не получая никакой реакции, ретировались. А он лежал, уставившись в потолок, почти не мигая, и думал. Боль немного утихла, голоса раненых не раздражали, являясь своеобразным фоном к его раздумьям.

Почему они, все вот эти молодые и взрослые, женщины, мужчины и даже дети, готовы отдать свою жизнь за Сталина? Он ведь тиран! Уничтожил миллионы людей в тюрьмах и лагерях, а они продолжают за него сражаться. Почему помощь в освобождении от коммунистов они воспринимают как угрозу себе? Вчера… если это было вчера. Меня хотели расстрелять. Видно взрывом убило моих конвоиров, а я выжил. Не хотел бы я ещё раз пройти под ненавистными взглядами солдат. Они глазами меня расстреляли! И никакого сочувствия! Я, по сути, ещё ребёнок, на самом деле мне нет и семнадцати. За что мне такое испытание?

Слёзы выступили на глазах и покатились по щекам, стекая и впитываясь в подушку. Коле стало жалко себя. Отличник в школе, выступал с докладом в бундестаге! Такое некоторым даже присниться не может! А у него всё происходило в реальности…

Какая же ты реальность на самом деле? Та, которая была или та, которая сейчас? Никто не желает слушать про будущее. Принимают за сумасшедшего. Хотя нет, не все. Вилли! Вот кто поверил сразу! Надо будет найти его! Только как? Я ни звания, ни фамилии не знаю. К тому же отсюда надо как-то выбраться. Советы меня не поймут. У них на всё одно решение – расстрел! Лучше к немцам. Они благородней и человечнее.

– Не спишь? – раздался рядом знакомый девичий голос.

Коля только повернул голову в сторону девушки медсестры.

– Ты так сильно похож на моего брата, – сказала она и присела на краешек кровати. – Где он сейчас я не знаю. Воюет. Он у меня лейтенант, пограничник! А ты очень сильно на него похож. Но не он. Это точно. Ты не возражаешь, если я иногда буду заглядывать к тебе? Я не буду мешать! Просто посмотрю на тебя, вспомню брата, и всё.

Длинные ресницы порхали, словно бабочки. Вздёрнутый носик смешно шевелился, когда она говорила. Коля смотрел на неё, сердце бешено стучало. Вот и она на стороне Сталина. Почему? Такая милая, красивая девушка! Этот вопрос он хотел было задать ей, но прикусил язык. Каждое слово может быть использовано против него. Надо молчать. Здесь все враги…

– Просыпайся! На выход! – грубый голос вырвал Колю из сна.

В голове сразу мелькнуло: они узнали кто я на самом деле и теперь уже точно – расстрел.

– Чего глазами лупаешь? – спросил боец с забинтованной рукой на перевязи. – Эвакуация! Немцы фронт прорвали. Если жить хочешь, шевелись!

Коля сел на кровати. На нём только исподнее. Он понаблюдал за суетой в палате, в голове зрел план.

Надо как-то сделать так, чтобы оказаться у немцев. Расскажу им всё как было, они найдут Вилли и я поеду в Берлин. Буду жить как нормальный европейский цивилизованный человек.

– Долго сидеть будешь? – вырвал из задумчивости всё тот же голос. – Ты ведь ходячий? Шагай вниз, там форму свою получишь.

Под тяжёлым взглядом бойца, Коля поплёлся на первый этаж. Во всём госпитале царила суета. Он хотел было получить форму, но желание быстрее оказаться по другую сторону фронта перевесило. Во дворе госпиталя такая же суета. Грузили раненых на подводы, в кузов грузовиков. Те, кто мог идти сам, формировались отрядами. Кто в состоянии держать оружие, получали винтовки. Колю интересовало другое. С какой стороны наступают немцы.

– Боец! Ко мне! – раздался требовательный голос. – Контуженый? Получай винтовку, пойдёшь с этим отрядом.

Коля машинально, не соображая, выполнил команды и уже стоял в строю среди тех, кто мог передвигаться самостоятельно.

– Напра-во! Шагом марш!

Колонна двигалась медленно. Впереди идущие поднимали клубы пыли. Дышать было нечем. Солнце пекло так, что хотелось найти речку, залезть в неё и не вылезать. Грузовики время от времени обгоняли и тогда от пыли вообще не продохнуть. Коля плёлся в конце колонны, винтовка казалась неимоверно тяжёлой, била прикладом по ногам, которые и так еле-еле переставлялись.

Колю раздражало всё. Стонущие раненые, солнечное пекло, пыль, боец, который подволакивал ногу, длинная винтовка. Сосед, постоянно бормочущий молитву, раненый политрук, который ходил вдоль колонны и что-то пытался донести о партии и Сталине. Возможности покинуть строй не представлялось. Мысли крутились вокруг возможности сбежать, и видно, кто-то его услышал и дал такую возможность.

Немецкие самолёты появились неожиданно, на небольшой высоте из-за леса. Первым заходом расстреляли и рассеяли колонну, а потом словно играли, налетали, выпускали очередь, взмывали вверх.

Штаны Коли стали мокрыми уже после первой атаки немецких самолётов. Вой сирены поверг в ужас, ноги стали ватными. Он просто стоял и смотрел, как на него летит огромная крылатая машина. Кто-то вовремя свалил его в кювет, на месте, где он стоял, пробежали взлетающие кверху фонтанчики пыли.

Они не могут меня убить! Всех можно, кроме меня! Я за европейские настоящие ценности, за свободу и демократию! Я в бундестаге делал доклад!

Но немецкие лётчики всего этого не знали и продолжали делать новые заходы, собирая кровавую жатву. Дважды пули вонзались в сантиметрах от головы Коли, и сердце проваливалось непонятно куда.

Счёт времени потерян, словно вечность прошла с момента налёта. Претворился убитым, но кто-то пощупал пульс, и Колю погрузили в кузов проезжавшего мимо грузовика. Опять не повезло. Удаляться от линии фронта в его планы не входило.

– Танки! – истошно закричал хриплый голос, и тут же стена земли встала у борта грузовика.

Полуторка на скорости опрокинулась набок, заскользила по инерции юзом, высыпая из кузова людские тела, словно кегли. Колю швырнуло в высокую траву, он несколько раз перевернулся, больно ударился плечом и в конце приложился головой о камень…

Перед глазами раскинулось ночное небо со звёздами и луной. Где-то вдали что-то бухало и озаряло небосклон. Тупая боль в затылке не мешала сконцентрироваться на главной мысли. Он за линией фронта или ещё нет?

В попытках перевернуться на живот, ощутил боль во всём теле. Ушибов и синяков масса, но, кажется, ничего не сломано и не вывихнуто. Вот только голова…

Он решил добраться до ближайшего леса и там отсидеться до утра, а там при дневном свете определиться с направлением движения. Хотелось пить. Попытка встать на ноги не удалась. Голова закружилась, и Коля рухнул на землю. Падение вызвало новый приступ боли во всём теле. Никто не мог ему помочь. Родители остались в другой реальности. Друзья…друзья есть всегда, если есть деньги. Просто