— Тайра… — невнятно повторил Харуки, утопая во всплывающих догадках. — Тайра… Где они, там и Император. А значит, он обратил на меня свой взор и хочет, чтобы я знал об этом.
Начальник охраны молчал, предпочитая не вмешиваться в озвученные выводы. В его понимании происходящее трактовалось значительно проще, но без учёта внутренних распрей аристократических семей и подковёрной возни Императорского Дворца.
— Подготовьте транспорт. Мне нужно нанести несколько визитов в пределах префектуры.
— Нам придётся снять с охраны часть гвардии, одного Мастера и двоих Учителей. В случае нападения оставшимся защитникам придётся тяжело. Я не могу гарантировать, что они справятся.
— Хаттори не нападёт в открытую. А для того, чтобы заслать диверсионную группу, у него недостаточно людей. Активируй всю систему оброны — этого будет достаточно, даже если кто-нибудь сунет свой нос на нашу землю. — отмахнулся глава клана, глубоко погруженный в собственые размышления. — У тебя два часа.
— Будет исполнено, мой господин!
***
Рукоятка одати впитывала сцеживаемое мысленным усилием "яки" как пористая губка — жадно и ненасытно — этому способствовали вышитые письменами Древних рунические цепочки одного из заклятий, что призваны усиливать "техники". В частности, одну вполне конкретную" технику" школы Теневого Пламени. Именно так, пафосно и потакая гордыне именовали себя адепты искусства Охоты на Демонов, впитавшие в себя всё самое лучшее из самурайской школы обучения и прикоснувшиеся к мудрости тайных знаний синоби — развитие Тела и Духа, создание идеальных Ножен и Клинков, призванных защищать род людской самых страшных порождений Зла.
"Лезвие мщения" — сотни мельчайших энергетических потоков, что ровным контуром обтекали тяжелое и изогнутое лезвие одати, образовав на нём замкнутый контур. Разогнанная до сумасшедших скоростей энергия ненависти, густо смешанная с расстянутым нейтральным бахиром, была способна прогрызать толстую сталь и композитные части МПД любого класса. И что ещё очень интересно, "Лезвие" было способно поражать врага на расстоянии превышающем стандартную дистанцию для фехтования.
Опробовав межпространственный удар, чем по сути "Лезвие Мщения, и являлось, я с трудом пережил наступивший внутренний шок — доступное мне оружие хоть и было, по факту одноразовым, не только умудрялось "дожить" практически при любых энергетических нагрузках на лезвие меча, но пробивало стихийные щиты бойцов ранга Учитель. Пятьдесят метров до цели на моём уровне владения — вполне приличный результат, выводивший меня на иной уровень эффективности. А меч… Меч можно и новый заказать.
В моём распоряжении было достаточно ненависти для того, что бы держать оружие всегда "заряженным". Погладив рукоять меча на прощание, я укрыл клинок в наспинные ножны и по привычке подпрыгнул на месте, тестируя возможности облачения. Экспериментальный МПД "Тенгу-Страж", версии "Хранитель 4.6" послушно отозвался на мои действия и мягко, практически неслышно подпрыгнул на высоту практически трёх метров. Подгадав необходимый момент вращения во время двойного сальто назад, я успел осмотреть поляну, предназначенную для сбора отряда родовой гвардии Хаттори. Что ни говори, но когда я всё проверил и даже лично пересчитал каждого, то… Сорок семь "Ронинов" — это довольно символично, разве нет?
Ровно столько насчитывал мой отряд тяжёлых пехотинцев в МПД среднего класса типа "Ронин". Полторы дюжины бойцов в русских "Гранитах" служили приятным довеском. Ухмыльнувшись, я в очередной раз посмеялся с проявленной воли богов и отыскал взглядом названных братьев. Трое Клинков щурились на солнце, подставив ему загорелые юные рожи. Разговора с братьями и Учителем так и не состоялось — времени отчаянно не хватало. И вот, они стояли передо мной: визоры экзоскелета моментально подстроили изображение, приблизив его через двенадцатикратный усилитель. Сосредоточенные и непробиваемо спокойные на вид. Но я знал что в их душах, знал, как никто другой. Потому что был их братом.
Священная ярость Клинков выражалась в глубоком трансе, ментальной боевой трансформации, на время превращающей бойца в духа бога войны. Братья уверенно балансировали в предтрансовом состоянии, ведомые одном только боевым предвидением. Идеальное состояние для нанесения идеального контрудара — предотвращения любой угрозы в корне за миг до её первой атаки.
Учитель же оставался в Токио, поручив меня заботам Клинков и целиком сосредоточившись на поставленной перед ним задачей. После его слов, что он способен выполнить сложнейшую миссию в одиночку, а три обалдуя в этом непростом деле будут больше мешать, чем помогать, я без малейших колебаний подтвердил свою просьбу и с облегчением выдохнул. Глупо прозвучит, что была какая-то вера в то, что теперь всё будет хорошо. Потому что Учитель обязательно сделает всё так, как надо. Хоть умереть можно будет спокойно…
Сорок семь тяжёлых пехотинцев. И две с половиной сотни асигару, вооружённых до зубов и снаряжённых по люксовому варианту — оказаться перед лицом неминуемой смерти со слабым оружием я не позволил никому и полностью разорил склад на военной базе. Тридцать плазменных винтовок, пять десятков плазменных пистолетов, пара сотен лёгких мин, способных полностью уничтожать МПД любого класса, пилотные и пехотные бронекомбинезоны с тактическими дисплеями и высшим классом защиты данного уровня. Позабавил начальник склада — мало того, что он принял активное участие в разграблении участка ответственности, так этот тип ещё и другим подсказывал, что брать, а что положить на место и никогда к такому не прикасаться. Нисимура Кен оказался одним из ветеранов, что не уходят на покой. Его служение нашей семье продолжалось уже семь десятков лет. Навсегда застрявший на уровне Ветерана, Нисимура даже на девятом десятке лет оставался полным энергии моложавым стариком, нисколько не отстающим от молодёжи по части освоения воинских дисциплин. Даже свою отставку он оформил как службу интендантом и продолжал совершенствовать познания, постигая меняющиеся тактики и вооружение. С учётом опыта, он был самым опытным командиром после начальника клановой гвардии и сразу же после начала войны занял место его помощника, периодически тренируя асигару по собственно созданной методике.
Приземлившись, припал на одно колено и медленно выпрямился, деактивируя шлем и стаскивая его с головы. Дополнительная накладка превращала его в классический самурайский шлем с личиной — на этот раз бесстрастной и человеческой.
Подставив лицо солнышку, я зажмурился и плавно извлёк одати из ножен, перехватывая рукоять левой рукой и воздевая его в небеса.
— Воины рода Хаттори! — обратился я к гомонящей поляне и мысленно выдохнул, увидев что не остался неуслышанным. Весть о моём обращении к ним разнеслась по эфиру, по толпе прошла волна — три сотни человек развернулось в одну сторону и стало продвигаться ближе. Внутренне похолодев, я вдруг понял, что впервые в моей жизни мне надо обратиться к своим людям, воинам, что идут сражаться
