«Просто признай, что не хочешь сам решать, чтобы было на кого косяки спихнуть».
«Отнюдь, я считаю, что так проще прийти к правильному решению».
Белка, как всегда сама строгость. Так, пожалуйста, скажите мне, что она просто по привычке поправляет очки средним пальцем. Ну за что ты так со мной?
«Кхм. Итак, я начну. Если ты присоединишься к людям, то тебе будет проще подобраться к герою, чтобы уничтожить его. Сейчас ты вряд ли сможешь ему как-то навредить. Таким образом, станет возможна атака со спины».
«Ну а если ты присоединишься к бородатым, то сможешь войти к ним в доверие. К тому же, эти коротышки весьма хороши в ремесле, так что их способности могут оказаться хорошим подспорьем в устранении цели».
— Я же правильно понимаю, и там и там есть те, кто шарит в ситуации?
«Верно».
— Тогда присоединюсь к гномам, после чего нужно будет пообщаться с людьми. Таким образом вполне можно заполучить разведку в тылу врага.
«Всё бы хорошо, да вот только, люди и гномы не ладят. В том числе и те, кто знает о тебе и твоей цели. Они вполне могут и отказаться сотрудничать».
— Ладно, может, я и пожалею о своём выборе, но всё же я присоединюсь к гномам.
Слева раздался шорох. Я сразу же спрятался за деревом. Теперь я под какой-никакой защитой, а противник нет. По крайней мере, я так думал до тех пор, пока не раздался очередной выстрел, после которого моё левое плечо взорвалось болью. Всё, о чём я успел подумать, было: «партизаны», после чего я перестал осознавать себя.
Когда я пришёл в себя, бой был окончен, а день близился к закату. Для всех прошло несколько часов, наполненных криками, звуком выстрелов и запахом крови, но для меня прошло лишь мгновение. Придя в себя, я обнаружил, что голова у меня очень сильно звенит, а картинка перед глазами расплывается, а ещё, что связан по рукам и ногам. Причём руки связали за спиной, из-за чего они сильно затекли. Да и в принципе у меня всё тело ныло от лежания в неудобной позе на твёрдом полу. А лежал я в камере, хотя, скорее всего это было ответвление пещеры. Да и кто я такой, чтобы осуждать убранство тюрьмы. Правильно, я — заключённый, а значит, моё мнение сто лет никому не впёрлось. и вообще всё, что здесь есть создано для того, чтобы я страдал. Но! Так как тут ни черта нет, кроме каменных стен, каменного пола и точно такого же каменного потолка, то страдаю я на чистом энтузиазме. Честное слово, будь тут удобная кровать, то энтузиазма во мне было бы раза в два больше, но, к сожалению, не судьба. Что ж, теперь ждём, когда придут меня допрашивать.
— Эй, девчат, есть у кого какие мысли?
«Зависит от того, какого рода мысли тебя интересуют».
Хвостатую быстро обломал холодный голос Белки.
«Нет. Мы знаем ровно столько же, сколько знаешь ты».
Ага, а вот теперь мы, значит, очки за дужку поправляем. Я это запомнил. В глазах бедняжки мелькнул неподдельный страх, а сама она с тихим «Ой» спряталась за планшеткой. До чего же она милая! И как на неё злиться? Но наказать надо. Из её макушек тут же выросли два беличьих ушка. Как и полагается, с кисточками. Она ими так смешно шевелит. Просто концентрация милоты. Бедняжка от этой ситуации аж краской залилась, пытаясь скрыть лицо планшетом, но вертящиеся ушки выдавали все её эмоции с головой. Так и хочется пожалеть. Нет, не смей, она заслужила, вот походит с ними до завтрашнего вечера, тогда и уберу! Ну вот, теперь на её мордашку без слёз не взглянешь.
За всеми этими мыслями я пропустил момент, когда ко мне пришли. Как выяснилось, попал я как раз к гномам. Так-то да, я к ним и хотел, только немного другим способом. В идеале было бы неплохо обойтись без подобного БДСМ-а, но случилось то, что случилось, и, увы, ничего с этим сделать нельзя. Всё, что я могу, так это постараться убедить их в том, что я не крыса тыловая, а вполне себе порядочный гражданин, который хочет мира во всём мире, а ещё платит ежегодные взносы в фонд шахтёров-инвалидов. А судя по роже вошедшего, мне уже не верят.
— Будешь говорить?
А почему я понимаю его язык? Я слышу, что это не мой родной язык, но, тем не менее, понимаю его. Это странно.
«А, да не парься, мы мимоходом тебе переводчик поставили, так что теперь ты будешь понимать любой язык, равно, как и говорить».
И снова Лисица прямо-таки излучает жизнерадостность. А, ведь, он вполне может начать допрос с пристрастием.
— Эм, товарищ, я не местный.
— Да я заметил. Ты ж человек.
— Развяжи меня, и мы поговорим.
— Развязать, чтобы ты сбежал? Гениально, ничего не скажешь.
Разумеется, сейчас я не то, что о побеге, я в принципе думать мог с большим трудом. Все мысли ворочались так, будто весили по несколько тонн, так ещё и были вымазаны какой-то скользкой и мерзкой дрянью. А ещё меня начало тошнить. Я имею в виду именно тошноту, то самое мерзкое состояние, когда ты весь покрываешься испариной, дышать становится тяжело, а в животе возникает ощущение чего-то большого, которое очень хочет вылезти наружу.
— Слушай… мужик… я щас не в том состоянии,… но могу показать то,… фух… что тебя заинтересует….
Думал бородач долго. Я даже оклематься за это время успел, и сидел теперь, привалившись голой спиной к холодной стене и откинув назад голову. Кажется, даже получал удовольствие от накатившей прохлады. И вот, наконец, придя к решению, гном всё же развязал мне руки, оставив ноги как есть. Уже хоть что-то. Сейчас я сидел и усиленно разминал затёкшие конечности, начав с кистей. Дойдя до плеч, заметил, что дыры в левом плече нет, только ровная кожа, даже без намёка на шрам. Видимо, гномы оказались куда человечней, чем я думал, да и от бородача перед собой, я не замечал никакой агрессии, направленной в сторону моей тощей тушки. Видимо, поторопился с вердиктом об отношении гномов к людям.
— Ты закончил? Давай показывай, чего там у тебя.
На меня он направил ТТ-шку, предварительно отойдя подальше, чтобы в случае чего, я не смог на него набросится. Я, в принципе и не собирался этого делать. В пещере, тренируясь со светом и тьмой, я обнаружил одну интересную особенность своей «наколки», о которой умолчали высшие силы, да и девчонки
