— Договорились. Ну что, пойдём?

Поднявшись, я, как истинный джентльмен, протянул даме руку. Слегка улыбнувшись, она воспользовалась предложением. И вот, наш, покрытый с ног до головы кровью, дуэт, начал подниматься по лестнице.

— Открывай, сова, медведь пришёл.

Двери поддавались с трудом. И всё же мы смогли их открыть так, чтобы пройти по одному. Теперь первым шёл я, Триэлафэй страховала. Внутри было темно. Никаких источников света. Мы, словно оказались в подземелье. Голые стены, каменный пол и высокий потолок, теряющийся во тьме. Только колонны, выступающие из стен, вносили какое-никакое разнообразие в эти пустые коридоры.

Коридоры сменялись лестницами, лестницы коридорами, а никаких намёков на жилые помещения не было и в помине, что ещё больше приближало замок к подземному лабиринту. То и дело со всех сторон раздавались шорохи, но нападать на нас никто не спешил. Так мы и шли фиг знает, сколько времени, не проронив ни слова и затаив дыхание. Но мы смогли. Мы это сделали. Мы дошли до точно таких же ворот, какие были на входе.

— Владелец, как погляжу, истинный минималист.

Чуть приоткрыв одну створку, которая поддалась не в пример легче, чем входная. Увидев, что она закрывала от наших взглядов, я страдальчески вздохнув сполз по стене.

— Ну неееет! Ну неееет же! Ну нельзя же так!

— Что там?

— Почему он так бесчеловечен!?

— Да что там?

Я поднял взгляд и заглянул в чёрные провалы зрачков жены, на лице которой была написана высочайшая степень беспокойства. Тяжело вздохнув я положил ей руки на плечи.

— Ты только не волнуйся. Лучше присядь. Там…

Я выдержал паузу, собираясь с духом, чтобы сказать страшное. Ещё бы, ведь, то, что я собираюсь сказать, может уничтожить весь боевой дух девушки. Возможно, её психика не сможет пережить такое потрясение, но я должен. Должен это сказать.

— Там…

Слова застревают у меня в горле, но я должен это сделать, даже если мне придётся потом сидеть и несколько часов успокаивать бьющуюся в истерике девушку. Я всё же собрался с духом и произнёс на одном дыхании:

— Там коридор.

Глаза тёмной эльфийки в неверии расширились. Она на нетвёрдых ногах отошла к противоположной стене и в бессилии опустилась на пол.

— Только не этоооо!

— Ладно, отступать поздно, пора двигаться дальше.

Изобразив на морде лица максимальную решимость, вышиб дверь с ноги с криком:

— ЗЫС ЫС СПАРТА!

Створки, повинуясь импульсу, распахнулись на всю доступную ширину. Коридор встречал меня своими всё такими же холодными, голыми стенами, но в этот раз в них были окна, а пол украшали алые ковры.

— Ну что, пойдём? Я считаю своим долгом отмудохать местного начальника хотя бы за эти бесконечные коридоры.

— И за мою искалеченную психику?

Я увидел такую надежду в этих глазах, что отказать, было бы настоящим преступлением.

— И за неё тоже. Ну, поднимайся.

Приняв мою руку, она встала рядом со мной. Но, всё же, именно мне нужно было сделать первый шаг в распахнутый беззубый зев коридора, жадно расстеливший перед моими ногами свой длинный язык. Даже как-то жутко стало. Удивительно, но в этот момент освещённый коридор пугал сильнее, чем полностью тёмный.

Всё же я смог сделать этот шаг. Двери захлопнулись за нашими спинами, отрезая обратный маршрут. Мы продолжили свой путь, ступая по коврам. Кроме внешнего вида, эти коридоры ничем не отличались от предыдущих — они тоже никак не хотели заканчиваться. Но вот, после очередного поворота нам начали попадаться закрытые двери. Предположительно, в них должен жить обслуживающий персонал, но вот живёт ли он здесь… Вопрос.

Но, мы дошли. Уж эти-то ворота точно должны быть теми самыми. Затаив дыхание, приоткрываю створку и просовываю голову. Ну так и есть, вон, трон стоит, а на троне он сидит. Только всю его фигуру скрывает тень, видны лишь белки глаз. А смотрят глаза в мою сторону — значит, заметил. Слегка киваю ему, после чего заново закрываю дверь и поворачиваюсь к Триэлафэй.

— Короче, он там. Как я выгляжу?

— Пока не помоешься, я тебе не дам.

— В самый раз.

Кажется, я недобро оскалился. Тёмная эльфийка даже немного вздрогнула. Ну да, выгляжу я сейчас не очень симпатично, да и пахну соответствующе. Передав сумку жене, встаю напротив двери, разминая плечи и шею. Суставы еле слышно хрустят.

— Ну, понеслась.

Толкаю дверь и вижу стражников, выстроившихся шеренгой перед дверью и направивших оружие в мою сторону. И все они, как один, в чёрных латных доспехах.

— Раз, два, четыре, шесть. О как! Шестеро! И все с алебардами. Ну прямо дежавю какое-то.

А тем временем со стороны трона раздалось твёрдое «Убить!». Стражники сразу же двинулись в мою сторону. Ну а мне что оставалось? Выхватить кинжалы, напитать их тьмой и давать отпор. Не знаю, что случилось, но в моей голове громко зазвучали слова, вытесняя другие мысли. Время словно загустело. Мои противники двигались очень медленно. Уклоняясь от их ударов, одновременно я начал повторять за невидимым диктором в голове:

— Злодей коварный в замке жил,

Наклоняюсь, пропуская алебарду над головой.

— Он церкви жёг, котят топил,

Шаг вперёд. Удар кинжалом. Доспех на животе расползается, из-под него сочится кровь. Не хватило длины. Отскакиваю, от очередного удара.

— Срал в тапки, бил витрины,

В этот раз в меня летит уже два наконечника алебард. Поворачиваюсь вокруг оси, одновременно делая взмах рукой. Горло того стражника, что хотел атаковать сзади теряет герметичность, выпуская волну почерневшей крови.

— Курил траву в день раз пятьсот,

Снова ухожу от атаки. Стражники стараются не атаковать всем скопом, чтобы их оружие не мешало друг другу. Это мне только на руку — проще уклоняться. Да и зал большой, есть, где развернуться.

— Ссал громко в мусоропровод, нажратая скотина,

Очередной удар настолько медленный, что успеваю перехватить древко и разрубить его.

— Орал в ночи, что все козлы,

С разворота бью напитанным светом обрубком в голову стражника. Сталь, напитанная силой, почти беспрепятственно разрубает шлем. Стражник тут же упал на колени, да так и остался сидеть. Только тоненькая струйка дыма поднимается от его разрубленной головы.

— По жизни не слезал с иглы и с псилоцибов тоже,

Двое пытаются разрубить меня в лоб напополам. Выставив руки с зажатыми в них кинжалами вперёд, ныряю щучкой. Коснувшись земли, делаю кувырок. Выронив свои алебарды, стражники хватаются за шеи, пытаясь зажать перерезанные артерии. Чёрная кровь льётся на чёрные латы, чтобы затем упасть каплями на пол.

— Витраж он в церкви разбивал,

Пропускаю мимо колющий удар, хватаю правой рукой древко, левой же вгоняю клубящийся тьмой кинжал прямо в прорезь в забрале. Тело в латах моментально обмякло.

— Туда он жопу выставлял, крича: «То образ божий!».

Последний двигается нетвёрдо — мешает ему рана в животе. Болит. Но он всё равно не остановился. Вон, держит алебарду, пытается замахнуться, но это уже даже не смешно. Пропускаю латника на заплетающихся ногах мимо и вонзаю