— Да из чего он, блин, сделан? — брякнула я.

Черная поверхность беспрестанно меняла цвет: от серебряного к черному и даже к небесно голубому.

— Похоже на покрытие-хамелеон, — сказала Майя, — папа говорил, что правительство разрабатывало его для наших систем обороны. Летательный аппарат с таким покрытием может подстраиваться под окружающую среду и при необходимости летать над вражеской территорией.

И этот ни то самолет, ни то вертолет именно таким и был. Если посмотришь на него под другим углом, он будет выглядеть иначе. Возле трапа нас ждали два пилота. Лаус жутковатой улыбочкой подвалил прямо к ним.

— Добро пожаловать на борт, — серьезно сказал один из них, — меня зовут Майор Кеннет Коул. Я командир этого воздушного судна. Мы взлетаем ровно в восемнадцать часов. Пожалуйста, проследуйте на борт и пристегнитесь. Мы летаем невероятно быстро, поэтому настоятельно советую не отстегивать ремни на протяжении всего полета.

Майор Кеннет Коул прямо излучал уверенность в себе. Интересно, знает ли он, что почти все его пассажиры инопланетяне?

Лаус наклонил голову на бок:

— Сколько будет продолжаться путешествие?

Человек бесстрашно взглянул в его глаза. Какой крутой!

— Без понятия. Точную продолжительность полета можно рассчитать только в воздухе. Но могу предположить — не менее трех часов.

Лаус лишь кивнул и, молча, поднялся по трапу. Его люди следовали за ним. Я чуть не рассмеялась. Мы походили на людей, которых угораздило лететь отдыхать с самыми ненавистными членами семьи, и нам предстояло вместе тусить несколько дней к ряду.

Первым на серебристый трап ступил Чейз. За ним Майя, Дэниел и Калли, Лексен и Эмма. Я шла перед Ксандером, который замыкал группу. Я немного напряглась, когда Чейз исчез внутри самолета и на секунду пропал из виду.

К счастью, мы были рядом. Внутри салон выглядел, как огромная капсула с креслами по обе стороны. Ничего общего с дорогим салоном самолета Ксандера. Я выбрала кресло рядом с Эммой и немного повозилась с ремнями. Они чем-то напоминали страховку на аттракционах, но с единственной застежкой на груди. Довольно быстро с ними разобралась и подтянула лямки на плечах.

Не очень удобно, но, наверное, так безопасней. Ксандер сел напротив меня, что было и хорошо, и плохо. Нечаянно прикоснуться к нему не получится, зато целых три часа можно пялиться на его слишком уж красивое лицо.

Заметила, что Лаус уже сидел в кресле. Откинул голову назад и закрыл глаза. Черт, какой спокойный! Странно, на полнейшего идиота не похож — сам, ведь, сказал, что, скорее всего, это ловушка, и мы не отдадим ему камень просто так. Ну и откуда такая самоуверенность?

Это настораживало.

Но тут взревели двигатели, и переборка за моим креслом сильно завибрировала. Никакого долгого разгона. По моим ощущениям, мы немного прокатились и, бум, уже летели. Иллюминаторов, разумеется, не было, но судя по тому, как быстро заложило уши, мы стремительно поднимались вверх. Я принялась открывать и закрывать рот, чтобы в ушах перестало звенеть.

— Как себя чувствуешь? — с волнением спросила Эмма.

Я не сразу поняла, о чем она вообще. А, точно, предыдущий полет для меня оказался не из легких.

— А, да знаешь, вполне неплохо, — и действительно, тот ужас, который я ощутила во время полета с Гавайев, меня не посещал, — может… просто недавно летали, и тело запомнило.

Эмма покивала:

— Да уж, впервые летать жутковато. Особенно если всю жизнь плаваешь.

Ну да, ну да. А что еще изменилось за последние дни? Глаза сами нашли Ксандера, и я ощутила, как меня потянуло к нему. Связь. Наверное, между нами она была с самого начала, а секс только укрепил ее. Интересно, может именно она меня заземляет? Примерно так же действовал и его запах, так напоминавший мой океан.

А если так, что же произойдет, когда нам неизбежно придется разбежаться? Без воды я просто умру. Но постепенно я понимала, что, возможно, и без Ксандера тоже жить не смогу.

Глава 19

Полет оказался действительно быстрым. Но когда командир объявил, что они подыскивают безопасное место для посадки, задница моя затекла.

Я заерзала на месте и прикусила губу. Ксандер рассмеялся, и я вскинула голову.

— Через пару-тройку минут уже приземлимся, — улыбаясь, произнес он. От этой улыбки внутри все сжалось. И, хоть мне и было не очень, я умудрилась изобразить улыбку.

Все эти несколько часов он неотрывно смотрел на меня, и я каждой клеточкой впитывала живительное внимание. Он заполнял мою пустоту. Всегда думала, что я холодная, как рыба, но теперь понимала, что в моей душе всегда было место, предназначенное именно Ксандеру.

Ах, как жаль, что ему никогда по-настоящему не удастся его занять.

Но полностью расклеиться не получилось — мы попали в какую-то турбулентность, и самолет затрясло. Желудок запрыгал, будто пытался выскочить. Я вцепилась в подлокотники и зажмурилась. Ну вот какого хрена люди придумали летать на самолетах, когда это так адски опасно? Мы неслись к земле со скоростью сорок миллиардов тысяч миль, и если пилот не справится, нам крышка.

Ну ведь правда опасно.

На лицо легли горячие ладони, и глаза сами собой широко распахнулись.

— Ксандер! — заорала я, но машинально схватилась за его руки. — Ты что! Вернись на место, это слишком опасно.

Он выглядел расслабленным, хотя глаза и горели.

— Ты недооцениваешь меня, Авалон. Я неуязвим.

Я гоготнула, несмотря на ужасную мысль о том, что его разорвет пополам при посадке.

— Твоя самонадеянность безгранична! Как твоя голова в дверь-то вообще прошла?

Он подмигнул:

— Самонадеянность — человеческая черта. А я лишь уверен в себе.

Не хотелось спорить, но самонадеянности у Даэлайтеров действительно хватало. Хотя, если подумать, может и правда есть тонкая грань, которая отделяет ее от уверенности в себе.

— Держитесь, — в динамиках раздался голос командира.

Я крепче сжала руки Ксандера, а он наклонился ближе, будто защищал своим телом.

— Если покалечишься, спасая меня, я тебя прибью, — предупредила я и ближе притянула его.

Он прижался к моей шее, от чего голова закружилась.

— Спасибо, — услышала я, — ты помогла увидеть нас, Роялов, с другой стороны. Спасибо, что открыла мне нас заново.

Не реви. Даже, блин, не вздумай рыдать! Этот парень… почему от этого чувства сердце разлетается на мелкие кусочки, но в то же время хочется еще?

До этого я никого никогда не любила. Это точно. Влечение и любовь — разные вещи. Обычно хватало провести одну ночь, чтобы избавиться от влечения. Но Ксандер… Невозможно было им насытиться. Сколько бы мы не вылезали из кровати, мне все равно будет мало.

Самолет перестало трясти, наступила тишина. Даже испугалась, что в этих мечтах пропустила посадку. Но нет, судя по ощущениям, мы все еще в воздухе.

— Мы быстро снижаемся, но самолет сядет беззвучно, — сказал Лексен, который