"Ляг на спину и думай об Англии", — напомнил он себе, весьма позабавившись. И перенёс её открытую ладонь на свою напряжённую эрекцию.

Она попыталась одёрнуть руку, но он не позволил ей, удерживая её на своей твёрдой плоти, и спустя миг она успокоилась, позволив своим пальцам коснуться его, изучить его, обхватить его. Он накрыл своей рукой её руку, показывая ей движение, хотя это было опасное действие в его состоянии стремительного возбуждения. Она с идеальной точностью провела вверх-вниз, и когда он уже готов был остановить её, она выпустила его член. Он облегчённо выдохнул, лишь только для того, чтобы почувствовать её пальцы, вновь заскользившие по нему, коснувшись его чувствительной головки, медленно задвигавшиеся вдоль его бороздок и вен, и он едва смог подавить низкий стон.

Она быстро отвела руку.

— Я сделала тебе больно?

Его тихий смех был натянутым.

— Нет, — ответил он. — Ощущения слишком хорошие.

— Ох. — Казалось некоторое время она раздумывала над его ответом, и даже не видя её лица, он знал, что она улыбнулась в темноте. Он уже начал настраиваться на её каждое настроение, прихоть и реакцию. — В таком случае, — пробормотала она, и отпрянула от него, поднявшись на колени рядом с ним.

Он почувствовал лёгкое как перышко касание её рта к своему горлу, и вспомнил её укус под проливным дождём, её неосознанное подражание сакральному ритуалу спаривания. Она проложила дорожку из поцелуев вниз по его груди, пока он не почувствовал её влажный язык на соске, и он поднял руки, чтобы удержать её там, направить её, но затем опустил их, борясь со своей потребность всё контролировать.

Она сместилась ниже и затем остановилась, и он неосознанно сжал простыни в кулаки. Её рука снова отыскала его, и она закрытым ртом легонько коснулась его чувствительной головки. Он застонал, но на этот раз она осознала, что это был стон удовольствия, и она скользнула губами по нему. Эти невесомые прикосновения были агонией наслаждения. Её рот покинул его, и он сдавленно выдохнул, только лишь для того, чтобы её открытый рот сомкнулся на нём, как она взяла его в себя, глубоко засосав, её язык двигался вдоль него, и он изо всех сил постарался тут же не кончить. Он мог сделать это, напомнил он себе. Были вещи гораздо хуже, чем испытывать муку от удовольствия.

Или может быть, не было. Она стояла на коленях, склонившись над ним, и было достаточно просто притянуть её к себе. Он хотел её рот на своих губах, вкусить её, после того как он посасывала его. Но она не поддалась, явно не желая отвлечения, так что он довольствовался тем, что скользнул пальцами меж её ног и, отыскав влажность, ввёл в неё пальцы, а она сжалась вокруг них.

Она скользнула ртом ниже, пытаясь принять его полностью, а он отыскал её клитор и стал играть с ним большим пальцем, вторгаясь в неё пальцами. Она откликнулась, её рот двинулся вверх-вниз по нему с такой голодной неотложностью, что он понял момент, когда сорвался.

С придушенным стоном он опустил руки и притянул её к себе, посадив её на себя, готовый позволить ему оседлать его. Он направил свой член, и она нетерпеливо опустилась на него. Прекрасная чеканность их потребностей, и она низко засмеялась, принимая его. И потом, к его удивлению, она перекатилась на спину, потянув его за собой, так что их тела остались соединёнными, и он накрыл её, её ноги обхватывают его.

Он опустил на неё взгляд, обхватил руками лицо и поцеловал со всей силой и глубиной, которую он сдерживал; и она целиком и полностью встретила его. Поцелуй неистового желания и потребности. Он задвигался, выйдя и затем толкнувшись назад. Это был извечный ритм, который почему-то всегда ощущался по новому, и он чувствовал, как игристые конвульсии стягиваются вокруг него. Он не продержится долго, не сможет продержаться, и он опустил голову, сосредоточившись лишь на их соединении, когда её тихий голос внезапно проник в туман его вожделения, и он замер в пытке его потребности.

— Я хочу... — прошептала она утраченным, изломленным голосом, который наполнял его стыдом и печалью, — ... я хочу сменить позицию.

Он умудрился выдавить кривую улыбку.

— Конечно, — сказал он, начав поворачиваться и тянуть её на себя, но она воспротивилась и толкнула его.

— Нет, — сказала она. — Есть иной способ.

Он замер.

— Есть много других способов, — наконец он ответил, его собственный голос прозвучал таким же повреждённым, как и её голос.

— Я... я... — смущение окрасило её голос, и он понял, что она не может подобрать слова.

— Хочешь, чтобы я предположил? — спросил он, подавляя веселье. — Мы просто можем попробовать разные способы, пока не найдём тот, что у тебя на уме, — но потом он уловил образ в её сознании. — Ах, эта позиция. Одна из моих самых любимых. Если ты уверена.

— Да, — сказала она, её голос был приглушенным.

Он вышел из неё и отстранился, и она, повернувшись, легла на живот. Он скользнул рукой под её талию, и поставил её на колени.

— Нет, любимая, — сказал он. — Это не так работает. — Он встал меж её ног и, найдя её, начал медленно входить. Под непривычным углом было немного туже.

Он не ошибся и не принял её стон за неудовлетворение, и её первый прилив оргазма едва не заставил его выйти из неё, но он держался неподвижно; когда её содрогание ослабло, он толкнулся глубже, медленное, развязное вторжение, которое убьёт его, он был в этом совершенно уверен.

Когда он полностью вошел в неё, он замер, позволив ей привыкнуть к ощущению его глубже, чем когда-либо, и она опустила голову на простыни. Он был слишком близок и он знал это, но он хотел кончить вместе с ней. Он толкнулся, жёстко, его бедра изогнулись, и она приняла его, и он сдался этому приглашению, начав вдалбливаться в неё, не в силах больше контролировать себя. Почувствовав, как начал назревать её оргазм, он запустил руку меж её ног и прикоснулся к ней, доводя ей до предела, пока сам кончал в неё. И его крылья раскрылись, окутав их двоих, заключив их в кокон безопасности и желания.

Это ощущалось более бесконечным, изысканным, ближе к небесам, чем что-либо он знал с момента начала времён. Он почувствовал, как она содрогнулась и ослабла под ним, и он держал её, убаюкивал её, когда последние отклики дрожи погасли, и