Но его сила была неоспорима, к тому же она была непостижима. Он был тем, с кем нужно было иметь дело, если необходимо было использовать любой из неприятных активов Тёмного Города. Например, Разрушителей Правды. Разрушители Правды были единственными существами, которые могли извлечь истину из любого человека, хотя их методы варьировались от болезненных до сокрушительных. Самые упрямые никогда не выживали, и Азазель видел, как не одно тело разлеталось на бесчисленные куски, когда процесс достигал своего завершения, и эти воспоминания всё ещё преследовали его.
Он пережил свою собственную встречу с ними бесчисленное количество лет назад, как переживёт и Лилит. Она была слишком эпичным и могущественным демоном, чтобы быть уничтоженной ими, независимо от того, насколько жестокими были Разрушители Правды. Они вытянут из неё правду, и он сможет оставить её здесь, в этом мрачном, пустом мире, где она не сможет причинить никакого вреда, и он никогда больше не увидит её.
Тёмный Город существовал почти столько, сколько Азазель себя помнил, таинственное место предполагаемого убежища и покоя, хотя на самом деле он понятия не имел, кто и что сюда приходило. Он знал только, что те, кого сюда приводили, обычно, в конце концов, ломались. Но он предполагал, что большинство из них были людьми, неспособными выдержать суровые условия, которые предлагало это место. Его вызывали сюда много веков назад для наказания и допроса, когда он слишком часто отказывался выполнять требования Уриэля. Он выжил. Так же, как выживет и она.
Белох следил за Разрушителями Правды, как и за всем остальным в Тёмном Городе, и ему всегда доставляли особое удовольствие жестокие методы, применяемые его подчиненными. Он сидел в своей комнате, похожий на доброго волшебника, и творил зверства, от которых тошнило Азазеля, видевшего самое худшее, что могли предложить эти существа.
Он был убеждён, что Белох хотел немедленно забрать Лилит, и он испытал странное сожаление. Азазель со временем заставил бы её признать правду, не превращая её кости в желе, а кожу в чешуйки плесени. Он мог только надеяться, что дело не зайдёт так далеко. Физически она была просто девушкой. Очевидно, она больше не могла принимать древние формы, которые когда-то использовала: Ламию, женщину-змею, пожиравшую детей, или демона ветра с когтями хищника. Неважно, как сильно он подтолкнул ее, когда впервые взял в Австралию, она осталась в этой форме, даже перед лицом смерти. Определенно она больше не обладала даром перевоплощения. Поскольку она была физически так же хрупка, как и большинство людей, она быстро выдаст свои секреты. Он мог бы вытащить их из неё, но, приведя её в Тёмный Город, у него не было иного выбора, кроме как исполнить приказ Белоха.
Теперь он почти жалел, что Белох не забрал её, не покончил с этим. Садистская альтернатива старика привела его в ярость. Он презирал Лилит за то злобное, смертоносное создание, каким она была, за её силу и порочность, за её жестокость на протяжении тысячелетий. Но в одном Белох был прав. Больше всего он презирал её за пророчество, которое удерживало их обоих, и пока он не освободится от этой ярости, ярости, которую он отказывался называть страхом, она всё ещё будет иметь власть над ним.
Она прекратила свои адские расспросы, по крайней мере, на данный момент. Она молчала, пока он насильно вёл её по улице, никаких больше "что, где и почему". Он вернёт её в дом, запихнёт в спальню и начнёт напиваться. Белох бросил ему вызов, но он не спешил его принимать. И был не в настроении испытывать себя.
Он ненавидел Тёмный Город. Он был удручающим. Не то чтобы это его удивляло — мало что не угнетало его в эти дни. Резкая, пронзительная боль от смерти Сары сменилась постоянной ноющей болью, и когда он думал о ней, что делал часто, он делал всё возможное, чтобы отпустить её. Она возненавидит его скорбь. Он знал её чересчур хорошо — если бы она прожила свою жизнь нормально, у неё было бы время подготовить его к своей потере. Вместо этого она была разорвана Нефилимами, и её место заняла жена Разиэля.
При мысли о жене Разиэля в нём всколыхнулся холодный гнев. Он ничего не мог с этим поделать и знал, что в случившемся нет её вины. Он даже зашёл так далеко, что принял кровь от неё, хотя и отказался использовать её запястье, настаивая, чтобы один из целителей сначала вывел кровь из её тела. Он умирал от голода, когда наконец вернулся в Шеол. Он был бы рад вечной тьме, но судьбой ему это не было уготовано. Как только он умрёт, он будет продолжать жить в вечных муках за грех падения от благодати, за любовь к человеческой женщине.
На протяжении тысяч лет он часто сожалел о своём первом импульсивном стремлении к тому, чего хотел. Но не с тех пор, как в его жизни появилась Сара. Сара сделала всё стоящим этого.
И это... это существо, идущее рядом с ним. Было предсказано, что она займёт место Сары рядом с ним, в его постели, станет его супругой и женой и будет править тьмой вместе с ним. Но пророчество было неверным.
Она пыталась заманить его в ловушку, и он это прекрасно понимал. Он чувствовал силу её сексуальности, той сексуальности, которая проникала в мечты хороших мужчин и соблазняла их, той сексуальности, которая наполняла кровати тысяч демонов. Она была Лилит, неотразимой для большинства, и неудивительно, что он смотрел на неё и думал о сексе. Неудивительно, что он поддался искушению и поцеловал её, когда оставил в Брисбене. Это больше не повторится.
Белох недооценил его. Азазель был Альфой с момента падения, пока Разиэль не занял его место семь лет назад, и в силу того, что он выбрал Источник, женщину, чья кровь поддерживала тех, у кого не было жён. Он никогда не думал о том, чтобы найти идеальную пару. Когда приходило время, подходящая женщина всегда была рядом. Он узнавал их, брал их, спаривался с ними, управлял ими. И когда одна из них умирала, он просто выбирал другую, любя каждую, как только мог.
Но Сара с самого начала была другой. Он не собирался думать о ней, напомнил он себе. Ему просто нужно было помнить, что он спал с бесчисленным количеством женщин, ледяных, застенчивых, пылких в сексуальном плане. Он действовал
