И это уже было перебором!

Я прищурила глаза, с яростью глядя на гейшу. Она позволила себе высокомерно-издевательскую ухмылку. Зря, конечно. Очень зря. До ее усмешки для меня это была только работа, но теперь происходящее стало вызовом.

Ей не стоило меня злить. Просто не стоило. Я бы в принципе никому не советовала меня злить.

И я очаровательно улыбнулась гейше, пользуясь тем, что Акихиро моей улыбки не видит.

А вот затем резко втянутый воздух и испуганное, на грани паники, полное ужаса восклицание:

– О небо, тут змея!!!

Все остальное было делом техники и инстинктов. Мужики, мгновенно реагирующие на опасность даже в состоянии дикого возбуждения, собственно, мгновенно и отреагировали. Нет, если бы возбуждение уже перешло в стадию оргазма, им было бы по дерсенгу на все, но на данной стадии срабатывали инстинкты.

И инстинкт защитить тех, кого «женихи» уже считали своей собственностью, не подвел.

Девчонки подскочили, в ужасе оглядываясь, и почти сразу оказались рядом с обнажившими оружие своими мужчинами, а я так и вовсе – не знаю, как Адзауро это провернул, но я оказалась не просто рядом – я оказалась за его спиной, стоя на софе, которую не так давно занимал он. Он, который сейчас в напряжении и ярости вглядывался в пол, собираясь найти и уничтожить ту тварь, которая посмела напасть на его женщину.

Это он зря. Тварь была не там. Тварь была тут и, пользуясь тем, что Акихиро пытался найти змею, смотрела на меня потемневшими от бешенства изумрудными, все понимающими глазами. То есть до мужиков еще не дошло, а вот гейши уровень подставы осознали сразу. Умные стервы, чего-чего, а этого у них было не отнять.

И потому откинулась шелковая занавесь, и в развратное-унизительное помещение вплыла прекрасная главная гейша, собственно, изначально контролирующая весь «процесс». И она с грациозным поклоном произнесла:

– Господин Адзауро, в Храме Цветущих Лилий нет и никогда не было змей. Я боюсь, вашей невесте просто… показалось.

И она выделила это слово интонацией так, чтобы все сразу поняли, что имеется в виду не «показалось», а «эта тварь спецом устроила данное показательное выступление, имеющее целью отвлечь вас от получения удовольствия».

И вполне возможно, что, будь на моем месте кто-нибудь другой, это сработало бы… Кто-нибудь другой, но не двукратный победитель соревнований по спортивному обольщению. Я редко когда пользовалась своими способностями вне соревнований, но стервы нарвались сами!

Чуть-чуть сильнее распахнуты испуганные глаза, чуть-чуть изменена поза, немного выше голос, поверхностное дыхание и срывающееся с губ, едва Адзауро гневно обернулся ко мне, испуганное, идеально искреннее, вызывающее срабатывание рефлекса мужчины-защитника:

– Мне страшно…

Он обнял меня прежде, чем осознал, что инстинктивно пытается защитить, прежде, чем все еще стоящая рядом с нами гейша, врубившись в мою фишку, попыталась упасть в обморок, прежде, чем что-то успела предпринять главная стерва.

Получите и распишитесь, гадюки!

Но времени на торжество не было, я играла на грани фола, без правил и без тормозов.

Испуганный взгляд в его глаза, и Адзауро начал тонуть в моих, еще не понимая, что пути обратно не будет. Изумленный возглас, едва его объятие стало на порядок крепче. Стон, тихий, полный осознания моего поражения стон, едва его губы почти коснулись моих…

И когда гейша, пытаясь хоть как-то привлечь внимание к себе, картинно грохнулась в обморок, мой монстр даже не обернулся. Он уже не слышал. Он больше ничего не воспринимал, кроме биения моего сердца, кроме осознания, что я нуждаюсь в его помощи, кроме ощущения полной власти надо мной…

Потому что, гадюки яторийские, инстинкт защитника в мужчине есть всегда, защитника, а не жертвы, павшей от вашей красоты. Жертвенность в принципе не в приоритете базовой мужской комплектации, так что… туше. Можете идти упиваться собственным унижением, стервы!

И им пришлось ощутить всю горечь поражения, когда Адзауро, подхватив меня на руки, направился к выходу, бросив через плечо раздраженное:

– Я разочарован в гостеприимстве Завядших Лилий.

Они вообще-то были Цветущими, но, судя по тону, с которым вся фраза была сказана, Адзауро припечатал их так, как не припечатывал никто и никогда.

И когда я судорожно прижалась к нему, обняв за шею, и посмотрела на происходящее поверх его плеча, вполне себе смогла насладиться торжеством: старшая гейша от осознания случившегося рухнула на колени, судорожно пытаясь вернуть способность дышать.

Не отказала себе в победной ухмылочке. Ну так, чтобы окончательно поняли, что уделали их по полной. Тоже мне гейши хреновы! Топайте на курсы повышения квалификации, пригодится по жизни!

Но моя ухмылка уже не играла никакой роли, как оказалось, именно слова Адзауро нокаутировали их основательно, так что остальные женихи, держа своих невест за руки, решительно покинули дом Лилий, уже, скорее всего, да, завядших. Ну или с сильно подмоченной репутацией. Тут просто срабатывает такой фактор – мужчины собственники, и невест они уже воспринимают как своих женщин, именно своих, а гейши это всего лишь гейши, какими бы красивыми, грациозными и умными они не были.

И я обняла Чи крепче, когда последними, но тоже быстро покидающими оплот хреновых традиций показался со своей невестой тот жених, что ушел с гейшей первый, а теперь вот решительно уводил прочь свою женщину, и даже тяжелую сумку у нее забрал. А она шла за ним и плакала… но, несмотря на слезы, улыбалась, и, кажется… шесть браков я только что практически спасла. Приятно.

А потом как-то запоздало я поняла, что приятно и другое – Адзауро нес меня. Сбегая по лестницам, не оборачиваясь, одним взглядом заставив отпрянуть кинувшихся было к нему яркой льстивой стайкой привратниц, он пронес меня через весь сад, донес до флайта и отпустил, только когда усадил на кресло.

И вроде бы все было в порядке вещей, я все-таки на его базовых инстинктах сыграла безжалостно, но то, с какой бережностью он меня нес, как бережно пристегнул, как посмотрел в мои глаза… Мне вдруг захотелось, чтобы все это с его стороны тоже было только игрой. Всего лишь игрой, и ничем больше.

И мне бы расставить приоритеты в этот самый момент, но я смалодушничала. Не хотелось, чтобы после такого триумфа и победы он все понял, развернулся и ушел обратно к этим… змеюкам.

И потому я молча сидела, ожидая, пока он займет свое место, пока мы взлетим навстречу только вот сейчас догнавшим нас моим людям, когда сияющий белизной распустившихся лепестков Храм Лилий скроется за горизонтом…

А потом уже просто ничего не успела сделать.

Он остановил флайт резко. Так резко, что меня швырнуло бы на панель управления, если бы не ремни безопасности, но Адзауро отстегнул их в мгновение ока, схватил меня, и я оказалась сидящей у него на коленях, к нему лицом, а дальше…

– Прости, – он держал меня крепко и в то же время так бережно сжимая. – Прости, я должен был понять, предусмотреть, принять меры… Ты слишком неугодна моей семье, но я не думал, что дед решится на подобное! Прости, Кей, я больше никогда не отвернусь от тебя ни на мгновение. Прости, я виноват. Прости меня.

Я… была в афиге.

И мой афиг основательно усилился, когда Акихиро рывком прижал меня к себе. Не поцеловал, не начал приставать, не попытался облапать… к сожалению нет, он не сделал ничего из этого. Он прижал меня к своей груди, и я, оглушенная его реакцией, его словами, его поведением, замерла, слыша, как безумно бьется его сердце. Его полное страха