– Что это ты распелся среди лесов, посад…

Хорошо, что не договорил. И замер, глядя на Добрыню и сидевшую с ним красавицу. Добрыня же подумал: надо все-таки дать дурню пару тумаков, чтобы не смел упоминать его звание посадника.

Вслух же сказал иное:

– Подойти к нам, Неждан. Это Забава. Она невеста лешего.

– Невеста, – медленно повторил Сава. – Да, конечно же. Это видно по ее распущенным волосам. Можно догадаться, что невеста. Кого… ты сказал? – удивился он, только сейчас поняв суть сказанного.

Забава не сводила с него широко открытых глаз. А чего бы красной девице не смотреть на такого пригожего парня? Сава вышел из чащи по пояс раздетый, рубаха перекинута через плечо, ладное худощавое тело все в сплошных мускулах, лицо разрумянилось, светлые пряди завитками ниспадают на темные, красиво изогнутые брови. В руках он держал умело сплетенный туесок, из которого торчали рыбьи хвосты. Явно удалась у парня рыбалка.

– Добрян, я тут щук раздобыл, – произнес он, подходя.

– А я, как видишь, красну девицу песней приманил, – шутливо ответил ему Добрыня.

Но Сава и без того не сводил с нее глаз. Даже не услышал, как Добрыня продолжил, хваля его за удачную рыбалку и подшучивая, что иначе Неждан, ужас какой переборчивый, скоро вообще ослабеет от недоедания. Внезапно Добрыня умолк, увидев, как лесная красавица шарахнулась прочь, хватаясь за обереги.

– Чур меня, чур43, охрани!..

– Это тебя так мой Нежданка напугал? – удивился Добрыня. – Да не боись ты, парень он славный.

– Нежданка? – переспросила Забава. – Так твоего друга зовут?

– Да, Неждан это. Спутник мой и слуга.

А сам ждал, что девушка скажет. Понял, что она явно узнала парня, но отчего-то была напугана. Однако же перевела дыхание, поправила венок на голове, даже попыталась улыбнуться.

– Здрав будь, Неждан… не знаю, какого ты рода-племени.

До Добрыни ей теперь словно и дела не было. На Саву же смотрела с каким-то обостренным интересом.

– Что, хорош мой Неждан? – лукаво спросил Добрыня. – Вижу, глаз отвести не можешь.

В такой ситуации любая девица засмущается. Вот и Забава потупилась, стала теребить окованные концы пояска.

– За другого его приняла. Похож уж больно. Ну да тот, кого напомнил, давно помер. Я еще девчонкой была, когда его на съедение Ящеру отдали.

– Ого! – Добрыня даже поднялся. – И что, давно это было?

Девушка подумала и сказала, что случилось это за год с небольшим до того, как она впервые понёву надела44. И Забава сама видела, как чародейка Малфрида уезжала в лодке с некоей девицей и парнем, похожим на Неждана; плыли они к дальнему берегу, что за озером Око Земли, где обитал Ящер и откуда порой слышался его страшный рык. Но после того, как жертвы были отданы ему, долго мир и покой царили в землях заокских вятичей.

Сава даже рот приоткрыл, услышав такое. Перекрестился. Забаве его жест был явно незнаком, и она попросту не придала ему значения. А вот Добрыня задумался. Сейчас эта лесная девица в самой поре славниц, когда замуж выдают, и выходит, что с той поры, как понёву она надевала… лет пять-шесть прошло или около того. Приблизительно тогда же или немного позже состоялся поход Владимира на печенегов. Именно в то время они отбили полон, в котором оказался потерявший память Неждан. Мог ли он быть упомянутой жертвой, какая по некоей причине избежала гибели? И пожирал ли вообще жертвы загадочный Ящер или это один из местных страхов, какими чародейка подчинила себе лесных вятичей? И опять посаднику сделалось горько при мысли, что его мать могла вызвать такое колдовство, что приходилось прибегать к человеческим жертвам.

Он заставил себя отвлечься, слушал, о чем болтают парень с девушкой. Сава спрашивал, как она за столько лет не забыла облик того, кого отдавали Ящеру? Дети ведь путают многое да еще и присочиняют. Однако Забава уверяла, что ее отец волхв сам снаряжал выбранную в качестве жертвы пару, а она рядом была, видела их перед последней дорогой. К тому же Малфрида всегда самых пригожих выбирала. Вот девочка Забава и запомнила красивого молодца, которого увезли за Око Земли.

Саве бы загордиться, что оказался так схож со столь привлекательным парнем, однако он лишь насупился.

– Кто бы он ни был, но это не я. Тогда я наверняка уже на службе у князя Владимира состоял.

– У Владимира? Того, который наше вольное племя подчинить хочет?

Забава нахмурилась, а потом поднялась, явно желая уйти. Но Добрыня успел ее задержать.

– Да не слушай ты его, душа девица. Мы ведь по Руси немало хаживали, а там каждый второй считает себя служилым человеком князя. Вот мы и ушли подалее, чтобы в пояс Владимиру и его боярам не кланяться. Нам ведь свобода важна не меньше, чем вятичам в их чащах.

Умел Добрыня убеждать людей, и Забава успокоилась. Даже почти с детским любопытством заглянула в туесок Савы, восхитилась его уловом – три большие носатые щуки!

– Что с ними делать будете? – спросила. И, услышав, что собираются запечь рыбу на угольях, предложила свое: у нее тут есть котелок, так что выйдет отменная ушица на всех троих.

Добрыню только заинтересовало, собирается ли она принести сюда котелок, или… Она позвала их за собой. И на душе у Добрыни полегчало: если местная проведет их через чародейский заслон…

Она провела. Сказала: следуйте за мной. И они прошли без всяких помех.

На другом берегу имелась тропка, по которой уверенно шла Забава. Миновав заросли черемухи и густого смешанного леса, они оказались на широкой поляне. Здесь бил родник, а почти посередине высился могучий кряжистый дуб. К нему и направилась лесная девушка, стала взбираться наверх по некоторому подобию лестницы – шесту с перекладинами. А там наверху, когда пригляделись, увидели некое строение, похожее на хатку.

Сава неожиданно произнес:

– У здешних вятичей нередко такие жилища на деревьях устраивают. Охотничьи домики. Видишь, как укромно, – чужаки такое и не приметят.

Добрыня даже не стал спрашивать, откуда священнику это известно.

Озираясь, он заметил, что поляна, на которой дожидалась своего суженого дочь волхва, неплохо защищена от лесных духов: то там, то тут из зарослей торчали воздетые на шестах головы домашних животных – светлели костью черепа коз, коров, была даже одна лошадиная. А еще вокруг всей поляны шла будто проведенная плугом широкая полоса-межа. Добрыня знал, что служители-волхвы делают над такой межой особый наговор, охраняющий тех, кто внутри, от всякого внешнего чародейства. Вот и выходило, что упомянутый Забавой волхв Домжар хоть и отправил любимое дитя к лешему в чащи, но явно позаботился о том, чтобы дочь никто не обидел. Будь это не Забава,