Она закашлялась и попыталась перевернуться, но на спину что-то давило, как будто чьи-то колени врезались в позвоночник. Ее руки были скручены сзади, и она чувствовала, как чьи-то пальцы двигаются, стягивая толстую, грубую веревку вокруг ее запястий.
– Не двигайся, – сказал грубый голос. Хендрикс подняла голову, и кто бы – или что бы то – ни был на ее спине, яростно дернул ее запястья, вызывая боль, разлившуюся по рукам и плечам. – Я сказал: не двигайся.
Хендрикс хотела сказать «хорошо», но что-то закрывало ей рот. Она пыталась шевелить губами вверх и вниз, но лишь ощущала липкую поверхность.
Скотч.
На спину перестало давить. Хендрикс сделала вдох, но дым был слишком густым. Он забил ноздри, и ее затошнило. Она повернула голову.
Сквозь дым она различила Эдди, который лежал, свернувшись на боку, в паре метров от нее. Над липкой лентой, закрывающей рот, были видны широко раскрытые испуганные глаза.
Двое мальчиков стояли над ним. Хендрикс поняла, что они были такими же красивыми, как на фотографии в школьном альбоме. Их кожа была безупречно чистой, а волосы все еще густыми и блестящими, хотя и спутанными. Один из них брюнет, а другой светловолосый. Хендрикс представилось, что они легко могли бы дружить с Грейсоном и другими парнями из футбольной команды в ее старой школе. Если бы не были мертвы.
Она не могла сказать наверняка, откуда она знала, что они мертвы. Они выглядели живыми, по крайней мере, на первый взгляд. Но если присмотреться к ним чуть внимательнее, то можно было увидеть что-то пульсирующее в их глазах, что-то скручивающееся и извивающееся под их кожей. Признаки разложения.
На самом деле, чем дольше она смотрела, тем отчетливее видела, как личинки пробиваются сквозь их щеки, плесень растет на волосах, зубы и ногти желтеют, гниют…
Пока Хендрикс наблюдала, третий мальчик пересек комнату и присоединился к ним. Он не выглядел таким живым, как двое первых. Его глаза были ввалившимися, черные зубы обнажились в ужасной улыбке, тонкие губы кровоточили. В руках он держал ножницы.
– Ты не сможешь спасти его, – сказал он низким голосом.
А потом он опустился на колени рядом с Эдди, отрывая его голову от пола.
Хендрикс изо всех сил пыталась закричать, но клейкая лента не позволяла издать ни звука.
– Не бойся, – сказал призрак. – Мы просто прикалываемся, не более. Помнишь, как Мэгги дразнила нас?
Эдди уставился на ножницы над ним, глубоко дыша.
Призрак раскрыл ножницы, направляя их к груди Эдди. Несколько верхних пуговиц на его рубашке оторвались, отскочив через всю комнату, и призрак опустил лезвие на кожу чуть ниже ключицы Эдди, прорезая длинную тонкую линию.
Н… Е… У…
Хендрикс почувствовала мерзкий кислый вкус во рту. Она перевернулась, с удивлением обнаружив, что веревки вокруг ее запястий не так уж и туго завязаны, как она ожидала. Она оттопырила большой палец, пытаясь освободить руки.
Мальчик закончил вырезать на груди Эдди надпись «неудачник», и теперь из нее сочилась кровь. Глаза Эдди закатились. Казалось, он не мог поднять голову.
С металлическим грохотом ножницы упали на пол.
Теперь призрак держал степлер. Наклонившись вперед, он сорвал клейкую ленту с губ Эдди.
– Остановитесь. Пожалуйста. – Голос Эдди был слабым. – Пожалуйста, отпустите меня. Пожалуйста.
– Это же всего лишь игра? Помнишь? Именно так твоя мама сказала нам, когда убивала нас.
Лицо Эдди сморщилось.
– О чем вы говорите?
Степлер опустился на лицо Эдди и щелкнул всего в паре сантиметров от его носа. Он вздрогнул.
– Какое это имеет отношение к моей матери? – спросил Эдди, не в силах отвести взгляд от степлера. – Что…
Степлер клацнул возле его рта и…
Щелк!
Металлическая скоба пронзила кожу.
Глава 31
От сдавленного крика Эдди Хендрикс пробрала дрожь. Он не мог открыть рот из-за скобы, иначе металл разорвал бы кожу, разрезав губы на две части. Густые струйки крови стекали по его губам и по подбородку.
Щелк!
Щелк!
Щелк!
Хендрикс вздрагивала каждый раз, когда степлер срабатывал. Она зажмурилась, не в силах больше на это смотреть. Слезы текли по ее лицу. Она продолжала шевелить руками за спиной, пытаясь освободиться от веревки, дергая и выкручивая ее, пальцы нервно дрожали. Дым в воздухе становился все гуще. Кожа вокруг пальцев стерлась до крови.
Давай же…
Хендрикс дернула в последний раз, и веревки, связывающие ее руки, распутались. Она почувствовала, как они сползли с ее запястий и упали на пол. Мгновение она просто лежала парализованная.
Затем вскочила на ноги с бешено колотящимся сердцем. Ее мозг был затуманен и туго соображал.
Она неуклюже схватила Эдди за руку, перекатывая и волоча его за собой.
Призраки стояли между ними и дверью в коридор. Вместо глаз зияли глубокие черные дыры, а рты не двигались, но Хендрикс все равно слышала, как они говорят. Их голоса шептали, кричали и шипели, и звуки наслаивались друг на друга. Иногда они говорили задом наперед, а иногда их голоса, казалось, просачивались сквозь пол и стены.
Ты заплатишь за то, что она сделала с нами…
Ты заплатишь за то, что она сделала…
Ты заплатишь…
Ты… Ты… Ты…
Хендрикс закрыла уши руками, но голоса продолжали звучать прямо в ее голове. Девушка не могла даже перевести дыхание – комнату не просто заполнило зловоние призраков, сам воздух из-за дыма стал разреженным и горячим. Его просто было недостаточно.
Глаза мальчиков становились все больше, а чернота покрывала их лица, так что носы, глаза и губы, казалось, стекали внутрь, проваливаясь во тьму. Они потянулись к Хендрикс и Эдди, их длинные костлявые пальцы уже почти касались ее лица. Она сделала шаг назад и почувствовала позади себя шкаф.
Больше отступать было некуда.
Отчаявшись, Хендрикс распахнула дверь шкафа и втолкнула туда Эдди, запрыгивая за ним и захлопывая дверь.
Несколько мгновений она просто стояла там с колотящимся сердцем, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Здесь дыма было меньше, и Хендрикс наконец смогла отдышаться и вдохнуть полной грудью. Лучик света проник через щель в нижней части двери и осветил контур лица Эдди, его изуродованные губы и кровь, стекающую по подбородку.
Он согнулся от боли, его лицо сморщилось и побледнело, руки все еще были связаны в запястьях.
Сердце Хендрикс сжалось.
– Дай-ка мне их. – Она начала распутывать его веревки. После минутной борьбы ей удалось подцепить пальцем узел и ослабить его. Эдди размял запястья и принялся освобождать губы.
– Ох, – простонал он, морщась, вырывая скобы из кожи. Хендрикс услышала тихий стук скоб, падающих на пол.
– Ты в порядке? – спросила она.
– У меня кровь льется ручьем. – Голос Эдди все еще звучал приглушенно. Его взгляд переместился на дверь шкафа. – Ты думаешь, они ушли?
Хендрикс затаила дыхание и наклонила голову, прислушиваясь.
В детской поскрипывала древесина. А потом послышался звук какой-то возни, как будто с пола сметали сухие листья. Хендрикс пробрал озноб.
– Эдди, – пробормотала она, одним словом
