— А у тебя, такой крутой, что, даже телефона нет? — попытался съязвить Лорман. — Надо же, а может и машинка, подаренная любимым папочкой на день рождения, тебе только приснилась?

— Остришь? Я услышала…

— А ты случайно марку то не запамятовала своего авто, случаем не «запор» какой девятьсот шестьдесят шестой с крыльями, к примеру? — Лорман от души рассмеялся. — А может девятьсот шестьдесят восьмой без крыльев, или, вообще, шестисотый без колес и мотора, зато две тысячи третьего года выпуска или даже две — тысячи четвертого, как тебе такой подарочек, а?

— Замолчи, — вздохнула Лика. — Ездишь на своем одиннадцатом номере, ну и езди себе на здоровье. Обзавидовался весь, бедненький. Телефон, пожалуйста, дай, мне домой позвонить надо. Представляю, что там дома сейчас творится. Все, наверное, на ушах стоят, дочка дома не ночевала… и свет, пожалуйста, найди, где здесь включается, а то меня уже эта темнота порядком достала.

— Хорошо, — Лорман поднялся. — Ты только посвети своей зажигалкой, где-то здесь мой кейс должен валятся.

— Он у тебя что, с аккумуляторами? Зачем тебе кейс? Ты лучше свет ищи, где включается, — не выдержала Лика. — Ты что, издеваешься, что ли?

— Так тебе телефон или свет? — улыбнулся в темноте Лорман. — У меня там фонарик лежит.

— Мне все сразу! Однако, ты странный, — заметила Лика, — фонарики, зачем-то в кейсе носишь. Вот презерватива у тебя в кейсе вчера не нашлось, а фонарик сегодня, — пожалуйста. Хоть что-то хорошее, а то я, грешным делом, подумала, что тебе здесь даже уже нравится, в этой темноте сидеть.

— Я на идиота похож?

— Кто тебя знает, на кого ты похож со своими фонариками, — хихикнула она. — В темноте не видно.

— На себя посмотри.

— Зеркала нет.

— Тогда потрогай себя, эффект будет тот же, — хмыкнул Лорман.

— Сам себя трогай, можешь прямо сейчас и начинать…

В вагоне повисла гробовая тишина. Лика потихоньку соображала, что это она такое ляпнула, а Лорман прикидывал в уме, как бы все это сейчас выглядело, если бы он последовал совету этой…

— Извини, — девица пододвинулась к парню и нащупала в темноте его руку, — глупость сморозила.

Пламя зажигалки снова осветило внутренности вагона.

— Вон твой кейс, — сказала она, указывая на него зажигалкой.

— Где? — Лорман стал шарить глазами по вагону. — Не вижу.

— Где, где? — передразнила она его. — Разуй глаза и посмотри, он прямо около твоих ног валяется.

Лорман нагнулся и поднял портфель с пола. Еще минута и у него в руках оказался маленький фонарик «Люмен» с довольно мощным световым лучом.

Слава богу, — облегченно вздохнул он, когда тонкий луч света уперся в противоположную стену вагона, — работает…

— А он мог и не работать? — удивилась Лика.

— Мог, наверное, — пожал он плечами. — Техника ведь…

— А зачем ты тогда его с собой таскаешь? — не унималась она.

— О-о, — протянул Лорман. — Ты замолчишь когда ни будь или нет, тебе, фонарик сейчас не нужен?

— Почему же? — искренне удивилась она. — Нужен и даже очень…

— Ну, вот и молчи тогда, — оборвал ее Лорман.

— Хорошо, только телефон дай.

— На, — Лорман снова залез в портфель, достал из него «мобильник» и протянул его Лике, — звони.

— Спасибо, — поблагодарила она и принялась набирать номер своего домашнего телефона, а затем и номер рабочего телефона матери.

— Твой, блин, тоже не ловит, — вернула она трубку хозяину. — И все-таки, — Лика проследила за лучом света, бродившего по пустому вагону, — где же мы с тобой оказались, что здесь ничего не работает, в какой такой заднице мира?

— Понятия не имею, — молодой человек подошел к двери вагона и принялся ее раздвигать, что на его удивление удалось сделать довольно легко, — но думаю, — почесал он за ухом, — что не дальше какого ни будь метрополитеновского отстойника.

— Ты уверен? А почему мы тогда стоим, судя по всему, посреди какого-то тоннеля? — Лика тоже подошла к двери и высунулась наружу. — Я хоть и не работник подземки, — она взяла из рук Лормана фонарик и пошарила им по закругленным, рифленым его сводам, — но мне кажется, что поэтому тоннелю должны ходить поезда, а не ремонтироваться в нем вагоны. Ты не находишь, что я права? — и она вопросительно посмотрела на Лормана, продолжающего все еще водить фонариком по стенам тоннеля.

— Может быть, — пожал тот плечами и сплюнул вниз, под колеса состава.

— А еще, тебе не кажется странным, что здесь очень тихо. Послушай, — Лика закрыла глаза и прислушалась.

Тишина, действительно, была потрясающей. Было такое ощущение, что все вымерло. В народе такую тишину называют, обычно, гробовой.

— Сюда не доноситься ни одного звука извне, полный вакуум, — Лика открыла глаза и пододвинулась ближе к соседу. — Так не бывает… Я помню, когда часом поезд застревал посередине пути на несколько минут, то отчетливо было слышно, как по соседнему тоннелю тарахтел встречный состав, тарахтел так, что пол под ногами качался, а здесь такого нет. Тебе это странным не кажется?

— Нет, — отмахнулся Лорман. — Нагонишь тут страху, что скоро черти начнут мерещиться. Скорее всего это какой то запасный путь, вот и все… Поэтому нас от сюда ни кто и не выгнал, что мы на фиг здесь никому не нужны.

— Ты думаешь? — Лика недоверчиво посмотрела на парня.

— Уверен, — сказал он и, прихватив с собой портфель, спрыгнул вниз. — Давай, — он протянул ей руки. — Прыгай и пошли, а то не дай бог батарейки сядут, будем тогда, как слепые котята к свету пробиваться.

— Ты точно уверен, что это запасный путь?

— Уверен. Прыгай, давай…

— Твои бы слова, да богу в уши, — вздохнула Лика, присела на корточки, оперлась на его протянутые две руки и легко спрыгнула на землю или на то, что там внизу было, на шпалы, что ли…