Теперь это их личный клад, который будет ждать своего часа.

Что же до Машки, то она подарила Димычу магнитик на холодильник и почти что с плачем призналась Денису и Полине, что для них купить забыла. Как-то вот так из головы вылетело. И ей ужасно стыдно.

Близнецы только пожали плечами. Естественно, она забыла. Машка вообще вспомнила об их существовании только вчера – одновременно с родителями и всеми остальными людьми на планете.

Тем временем началась линейка. Дети выстроились по классам и преданно уставились на учителей. Те сегодня тоже принарядились, накрасились. Даже трудовик побрился и выглядел опрятно, хотя в остальное время смахивал на бухого бомжа.

Девочки ревниво поглядывали друг на друга. Каждой хотелось быть сегодня самой красивой. Антошка Федосеев ежеминутно поправлял новенькие очки и как бы невзначай поглядывал на айфон. Прическа у него была тоже новая, и с ней он казался даже противнее обычного.

– Меня папа вчера в барбершоп водил, – опять как бы невзначай обмолвился Федосеев. – Дорого ужасно, конечно, но оно того стоит.

– А нас мама постригла, – мрачно сказала Полина.

– И у нас прически не такие чмошные, – добавил Денис. – А у тебя как будто какашка на голове.

– Это называется укладка, – снисходительно сказал Федосеев. – Людям, которые носят на голове вороньи гнезда, не понять.

– Ты что, пес, работу моей мамы оскорбляешь? – толкнула его Полина.

– Не трогай меня! – завопил Федосеев. – Я в очках!

– И что, ты теперь неприкасаемый?

– Конечно! У нас в стране неприкасаемые только прокуроры, чиновники и очкарики!

– Подожди, а если прокурор в очках? – задумался Денис.

– Вдвойне!

– Подожди-подожди. Но ведь каждый прокурор еще и чиновник!

– Втройне!

– А он дело говорит, – признал Денис.

– Логика, – вздохнула Полина. – С ней не поспоришь.

– Что делать будем?

Полина немного подумала и сняла с Федосеева очки.

– Теперь ты без очков, – сказала она.

Не нужно думать, что Денису с Полиной нравилось издеваться над окружающими. На самом деле они были очень добрыми детьми. Просто их переполняла кипучая энергия. Она выплескивалась из них так бурно, что временами захлестывала кого попало.

И вообще-то, Федосееву они тоже привезли сувенир. Они всем накупили сувениров, прежде чем сообразили, что подарить их без палева не выйдет.

И даже учителям купили. И даже директору школы. Он, кстати, как раз подошел к микрофону, не без труда растянул губы в улыбке и почти что приветливо сказал:

– Здравствуйте, дети!

– Здра-асьте, Ксеноморф Вячеславович! – нестройно ответили ему.

Директор издал невнятный звук. У некоторых хватило совести спрятать взгляды. Никто уже не помнил, кто и когда первым исказил красивое редкое имя «Ксенофонт», но с тех пор директора называли исключительно так. Даже без злого умысла – просто непроизвольно. Очень уж ему подходило.

Зато от чистого сердца. А то в остальном-то торжественная линейка – она очень формальная. Вроде и праздник, вроде и поздравляют все друг друга, а на деле никто не рад.

Только первоклашки радуются искренне. Они просто еще не в теме.

Надолго линейка не затянулась. Директор не очень любил торжественные мероприятия и обычно ограничивался обязательным минимумом. Ходили слухи, что в этот раз на линейке выступит какой-то важный дядька, и как бы даже не сам Собянин, но слухи оказались всего лишь слухами.

Мама с папой после линейки пошли домой, а Денис и Полина – на классный час. Они слегка переживали, как там их демон под диваном, но надеялись, что тот уж дотерпит. Благо, первого сентября урок всего один и не совсем даже еще урок.

Куда больше близнецы волновались по поводу школы. Все меняется же теперь. Конечно, опыта им не занимать – целых четыре класса закончили, не хухры-мухры! – но теперь-то они идут в пятый. Это уже не младшая школа, а средняя. Все другое и все по-другому.

И учительница другая. Вместо пожилой, толстой и добродушной Нины Федоровны их встретила молодая, стройная и задерганная Лариса Павловна. Она тщетно пыталась справиться с горой цветов, которые ей надарили, и бормотала что-то сквозь зубы.

Кое-как собрав весь этот гербарий в кучу, учительница натянула на лицо улыбку, повернулась к классу и громко сказала:

– Здравствуйте, дети!

– Здра-асьте!.. – прогудели с парт.

– Хорошо отдохнули за лето?

– Да-а-а!..

– В море купались?

– Да-а-а!..

– В лес ходили?

– Да-а-а!..

– Макулатуру собирали?

– Да-а-а!.. э-э-э… чего?..

– Молодцы! Но теперь пришло время и за учебу приниматься! Вы все за лето подросли, окрепли, поздоровели! Мальчики возмужали, а девочки похорошели! И мы все… эм… секунду…

Учительница отвернулась, украдкой подглядела в смартфон и продолжила:

– И мы все, дружный педагогический коллектив вашей любимой школы… ой, нет, ладно. Кто это писал вообще?.. В общем, дети, я ваш новый классный руководитель. Зовут меня Лариса Павловна, я буду у вас вести литературу и русский язык, и меня надо слушаться. Если все будет нормально, мы с вами будем общаться до девятого класса, а со многими – и до одиннадцатого, так что давайте сразу налаживать хорошие отношения. День сегодня сокращенный, так что давайте я просто с вами познакомлюсь, потом продиктую расписание на первую четверть и расскажу, чем пятый класс отличается от четвертого. Присутствуют все?

– Все-е-е!..

– Тогда проведем перекличку. Бестужева Эля!

– Я!

– Буланина Аня!

– Присутствует!

Так Лариса Павловна перечисляла, пока не дошла до Охлябининой Маши. Ей она улыбнулась особенно приветливо – наверное, в журнале стояла какая-то пометка, что Машка круглая отличница и все такое.

Зато сразу после Охлябининой шли Померанцевы. Денис и Полина. На них учительница тоже задержала долгий взгляд – но уже настороженный. Наверное, насчет них тоже стояла пометка – что они оголтелые шалопаи и от них вечно проблемы.

Или она просто почувствовала это сердцем.

– Федосеев Антон! – наконец подошла к концу списка учительница. – Шеремет Дима!

– Здесь, – ответил Димыч. – Здрасьте, Ларис Пална.

А Федосеев даже не ответил, пока Денис не пихнул его сзади. Он залипал в