— Затем, что я желаю тебе победы, — ответил человек и ушел готовиться к своему поединку.

На бой с лордом Фандорном он выходил спокойный и равнодушный. Ему не нужна была победа на этом турнире, где в самого начала был известен победитель, и весь вопрос состоял лишь в том, кто именно будет тем последним, кого он выбьет из седла. Лорд Фандорн был на две головы выше Конно и на полторы — самого Роланда. Он брал не столько ловкостью и умением, сколько весом, просто-напросто давя противников. Против этого великана у юноши не было шансов.

У самого Роланда — тоже, но при первой же сшибке случилось невероятное. Великан-лорд просто-напросто отвел копье в сторону, и когда копье Роланда ударило его в щит, он бросил оружие, вынул ноги из стремян и свалился с седла. Грохот от падения его огромного тела прозвучал в тишине — все были настолько ошеломлены столь быстро завершившимся поединком, что не сразу опомнились. Роланд занял свое место, показывая, что собирается продолжать бой, но лорд Фандорн, с трудом встав на ноги, поклонился ему, потом королеве, потом трибунам, снял с головы шлем и ушел с арены пешком. Роланд некоторое время смотрел ему вслед, а когда оглянулся, место противника занял Конно. Юноша сидел в седле плотно, как влитой, и высоко поднимал копье.

Несколько минут они неподвижно сидели в седлах, каждый на своем месте, не начиная боя. Трибуны замерли в напряженном ожидании. Со стороны зрителям казалось, что финальный поединок затягивается нарочно. Судя по горящим глазам фейри, такой бой им тоже нравился — битва не силы, а воли и разума.

Конно первым тронулся с места. Его конь нетерпеливо переступал с ноги на ногу, а потом сделал шаг, другой, третий…

По этому знаку Роланд тоже пришпорил своего коня. Неторопливо, шагом, держа копья поднятыми, они доехали до середины. Бледный до зелени, но удивительно спокойный Конно первым отсалютовал Роланду, качнув копьем вверх-вниз. Мужчина повторил его жест, после чего они спокойно разъехались в разные стороны.

Добравшись до края арены, Роланд бросил копье наземь и спешился сам, без посторонней помощи, хотя в доспехах это было трудновато сделать. К нему бросились с расспросами, но он остановил рыцарей и пажей взмахом руки:

— Нет. Не хочу.

Взыграли фанфары. Маршал турнира протиснулся сквозь толпу в сопровождении двух герольдов, поклонился:

— Вас призывает королева!

Вздохнув, Роланд отправился на трибуну, раздумывая о том, в каком гневе будет его прекрасная «супруга». Ведь он лишил всех такого зрелища, как финальный поединок двух самых сильных рыцарей! Он ожидал, что Мэбилон будет метать громы и молнии, но женщина встретила его очаровательной улыбкой.

— Мой повелитель — истинный король, — громко, на всю арену, промолвила она, протягивая ему обе руки. — В его душе так много благородства… Сегодня ты порадовал нас всех великолепным зрелищем, — добавила она тише, — явив одновременно силу, доблесть, мужество — и милосердие, достойное монарха! И победителя мы чествуем сегодня, — она снова повернулась к зрителям, подняла руку, — того, кто среди всех достойных более достоин и почестей, и славы, и наград! О, мой король! Прими свою награду!

Она кивнула двум пажам, которые до этого скромно стояли в сторонке, в глубине королевской ложи. Надсаживаясь, мальчишки подтащили на подносе нечто, скрытое пока узорной тканью. Судя по всему, это было оружие — меч или шпага. Мэбилон, счастливо улыбаясь, взялась за край ткани, чтобы отдернуть ее эффектным жестом, но Роланд остановил ее:

— Прошу прощения, ваше величество, но победу одержал вовсе не я!

— Что? — Мэбилон шевельнула бровями. От нее ощутимо повеяло холодом — и это в такой теплый день!

— Ваше величество, финального поединка не состоялось просто потому, что я не хотел сражаться с тем, чье превосходство над собой готов признать перед всеми. Я видел, как сражается этот юноша. Вы все видели это. Он оказался вторым не потому, что слабее, а потому, что его противник — я.

— Не понимаю. Он же отказался от поединка…

— Отказался не он, а я. Мне не хотелось сражаться с тем, кто заведомо сильнее меня. Думаю, вам, ваше величество, было бы неприятно видеть, как я падаю с седла. И я решил избавить вас от этого зрелища, даровав победу достойному… тому, кто выходил на бой под именем Темного Рыцаря! — обернувшись, он заметил среди бойцов, собравшихся внизу, фигуру в знакомых доспехах. Забрало шлема все еще оставалось опущенным, и на юношу со всех сторон бросали любопытные взгляды. — Поднимитесь-ка сюда!

Конно не колебался ни секунды — через минуту он уже стоял рядом с Роландом.

— Вот тот, кто достоин этой награды… и вашей благосклонности, ваше величество, — сказал мужчина.

— Но кто же это? — Мэбилон сузила глаза в лиловые щелочки. — Я лица не вижу…

— Можешь снять шлем, — шепнул человек.

Когда взволнованный, смуглый от смущения юноша предстал перед королевой, та невольно вздрогнула. Краем глаза Роланд заметил Грайну. Девушка, державшаяся позади всех придворных дам, всплеснула руками и тихо ахнула. А Конно, сделав шаг, упал перед королевой на колени.

— Моя госпожа, — голос его зазвенел от волнения и восторга, — я люблю вас. И вам я посвятил свои бои… И вас я объявляю королевой любви и красоты! Вы этого достойны!

Королева Мэбилон стояла, опустив руки. Ее бледное лицо превратилось в маску, но глаза метали такие молнии, что Роланд счел за благо отступить в сторонку. Но потом передумал и решил вмешаться — просто для того, чтобы немного разрядить обстановку. Он приблизился к пажам, которые все еще держали поднос, сам откинул узорчатую ткань и взял в руки меч в усыпанных драгоценными камнями ножнах. Ладони слегка закололо, когда он прикоснулся к оружию.

— А ты достоин награды, — сказал он, протягивая меч Конно. — И твоя победа более, чем заслужена!

Мэбилон вздрогнула, когда драгоценный меч перешел из рук в руки, но быстро овладела собой. Она даже смогла улыбнуться и проворковать что-то любезное юному победителю, но в душе ее поднималась холодная ярость. Все пошло не так, как задумано. Ничего, она найдет способ исправить ошибку — даже если придется рубить сплеча!

Дженнет сидела на стульчике у камина и сосредоточенно шила. Стежки выходили мелкими и ровными. Работа была простая — подрубать полотно — и можно было думать о своем.

Несколько дней миновало с того дня, как девушка встала с постели. После визита пастора она проспала больше суток, а проснулась совершенно здоровой — ни жара, ни боли в горле — но настолько слабой, что еще почти неделю приходила в себя. Потом начала потихоньку вставать, ходить по дому. А еще дня три спустя миссис Стоун, фермерша, стала поручать ей