Дариус кивнул, его щеки еще больше раскраснелись, и он побежал прочь, врезавшись в поднос медовых десертов на выходе.

Антон отправился вытирать руки, но Козима забрала полотенце прежде, чем он успел его взять.

– Кто эта гостья, а? Ты что-то от меня скрываешь? Занимаешься какими-то делами после смены?

– Такой респектабельный парень, как я? – спросил Антон, широко распахнув невинные глаза и забирая полотенце из рук Козимы.

– Ну ладно тебе, ты ничего не расскажешь?

Он натянул на лицо беззаботную усмешку и кинул полотенце в корзину.

– Я думал, тебе нравится моя таинственность.

– Ты перепутал меня с Дариусом, – фыркнула Козима. – Бедный влюбленный ребенок.

Антон подмигнул ей, проходя мимо.

– Увидимся сегодня вечером за канбаррой.

Прежде чем она успела ответить, юноша вернулся на кухню, увернулся от слуги с подносом, на котором стояли корзинки с лепешками, и направился к двери. Раскаленный свет горел над двором, заставленным столами и стульями. Мостики и покрытые плиткой дорожки пересекали многоуровневые, отражающие свет пруды, затененные широколиственными деревьями и навесами из нежно-розовой и золотой ткани.

Шагнув в сады, он почувствовал знакомый низкий, нарастающий гул, который всегда охватывал его в толпе. Антон приготовился к атаке эша, исходящих от всех сидящих во дворе: от торговцев, священников и иностранных видных деятелей, попивающих алхимическое вино, до слуг, которые сновали среди них с подносами глазированного ягненка, и танцоров, дразнящих их в ярких, как драгоценные камни, шелках. Через какофонию их болтовни и нежную мелодию лиры слышался пульс мира, который мог чувствовать только Антон.

Ну не только Антон. Были и другие, как он, обладатели Дара взора, хотя лишь немногие были так же чувствительны к вибрации священной энергии мира. Антон привык отключать ее, игнорируя прилив и отлив эша, но сегодня ночью, пробираясь через сады, он позволил им накатить на себя. Он искал одну определенную.

Юноша почти сразу почувствовал ее – высокий, чистый звон колокольчика внутри себя. Тот принадлежал, как он знал, женщине, сидящей за столом в дальнем углу двора, наблюдающей за ним со всем возможным вниманием.

Никто не подумал бы, что эта женщина в темно-фиолетовых элегантных одеждах в Талассе не к месту. На ее длинной шее висело ожерелье из изумрудов. Но в глазах Антона она выделялась, как туз корон в раздаче канбарры. Она выглядела точно так же, как и когда он видел ее в прошлый раз, – все те же чернильно-черные волосы, собранные в изысканную прическу, то же темное, круглое лицо, никак не отражающее возраст. Та же эша, напоминающая звон серебряных колокольчиков.

– Ужинаете одна? – спросил он, подходя к ее столу.

– Вообще-то, – ответила женщина, – мой сотрапезник только что прибыл.

Она назвалась миссис Таппан, когда они впервые встретились, но Антон помнил, как легко она меняла имена. Он не знал, как ее по-настоящему зовут, а она никогда не рассказывала. Ему было неизвестно, что именно ей нужно от него. В наиболее сентиментальные моменты он мог убедить себя, что она искренне хотела ему помочь. Чаще он думал, что ее развлекали игры.

Ему это подходило. Антону нравились игры.

– Чего вы хотите?

Она аккуратно сложила руки на мраморном столе.

– Я слышала, что здесь подают отменного ягненка.

– Вы знаете, что я имею в виду.

– Я заходила в твое очаровательное местечко прошлой ночью, – прокомментировала она, словно не услышав его. – Жаль, что не застала тебя. Должно быть, работаешь допоздна.

Антон не был удивлен, что Безымянная дама пыталась зайти к нему домой. Неверняка она знала, где он живет.

– Хотя мне интересно, почему с такой почтенной работой ты не переехал во что-то более… уютное.

– Это новая работа, – солгал Антон. – Я едва ли еще заработал достаточно, чтобы оплатить аренду за последний месяц.

По тому, как она прищурилась, Антон понял, что женщина распознала ложь, но он не хотел предоставлять ей такого удовольствия и озвучивать правду вслух. Он мог бы позволить себе комнаты получше, но держал свою крошечную квартирку в Нижнем городе, потому что в случае необходимости ее можно легко оставить. Последние шесть месяцев были самым долгим периодом, проведенным на одном месте, с самого его детства, но это не означало, что Паллас Атос стал его домом.

– Чего вы хотите? – снова спросил он.

Дама вздохнула, словно отсутствие манер с его стороны было личным оскорблением для нее.

– Принеси мне бокал вина, и мы поговорим. Что-нибудь из Эндарриона, если у вас есть. Ничего местного, вино здесь – помои.

Антон развернулся, поспешив через двор к винному погребу. На верхней ступеньке он остановился, размышляя, можно ли просто продолжить идти, прочь из дверей таверны, в лабиринт улиц, где он сможет потерять ее и себя.

Это не имеет значения. Она снова выследит его.

Впервые она сделала это больше года назад в игорном доме, в городе каналов на юге от Тарсеполиса. Антон провел шесть ночей на первом этаже за карточным столом, наполняя карманы монетами богатых людей, пришедших выпить и поиграть в азартные игры.

Но на седьмую ночь, сидя за карточным столом, Антон оказался лицом к лицу с элегантной женщиной, которую никогда раньше не видел.

Даже тогда ее эша показалась другой, отличной от хора остальных, жужжащих в наполненной дымом комнате для игры в карты. Она напомнила ему о серебре, ярком, но неуловимом. Дама налила ему напиток и раздала карты для канбарры, словно ждала его. Антону хотелось встать и сразу же уйти, но быстрый взгляд в сторону показал ему двух стражников, стоящих сбоку от него.

– Расскажи мне, – сказала тогда она, – сколько денег ты заработал за моим карточным столом за последние несколько ночей.

Он заморгал, глядя на нее.

– Я не жульничаю.

– А я такого и не говорила. Я спросила, сколько ты заработал.

– Зачем? – спросил Антон. – Хотите предложить мне нечто получше?

Она вскинула бровь в явном изумлении.

– Назови мне свое имя.

– Я никто.

Она улыбнулась ему, но Антон почувствовал, что ее взгляд раздел его догола.

– Антон, – наконец произнес он.

– И сколько тебе лет, Антон?

Семья никогда по-настоящему не отсчитывала его дни рождения. Возможно, пятнадцать? Он знал, что уже прошло четыре года с тех пор, как он сбежал из дома отца и бабушки.

– Достаточно.

Ответ позабавил ее еще больше.

– Достаточно? Для чего?

– Сомневаюсь, что вы пришли сюда, чтобы укорять меня и задавать вопросы.

– А зачем тогда? Чтобы тебя наказать?

– Нет. – Голос Антона оставался спокойным. – Чтобы использовать меня.

Он помнил, как жидкость в ее бокале блестела, словно полированная медь, когда она медленно сделала глоток.

– И для чего тебя лучше всего использовать, Антон?

– Это же игорный дом, не так ли?

– И ты предлагаешь свои услуги? – спросила она. – Соблазняя богатых, пьяных мужчин и изображая их любимчика?

– Что, – ответил он, сверкая улыбкой, – думаете, я с этим плохо справлюсь?

Она даже рассмеялась после этих слов. Ее смех напомнил Антону, какой была ее эша, чистой, как колокольчик.

– Думаю, это скорее пустая трата твоих