А вот кто ему рассказал, что такое фрак?
Впрочем, этот необычный для здешнего мира наряд необычайно шёл ему, и я чувствовала идущие в его сторону от присутствующих на церемонии девушек и женщин волны восхищения. Но не обращала на них внимания.
Потому что это чудо принадлежало мне и только мне, и делиться им я ни с кем я не собиралась.
Путь через зал был длинным, но и он закончился, и меня подвели к жениху. И я, наконец, вспомнила, как надо вести себя в храме приличной девушке. И скромно потупилась.
Стэнн мысленно фыркнул, но замечания не сделал, а вместо этого прошептал, наклонившись к моему уху:
— Ты прекрасна, Селена.
— Ты тоже, — шепнула я и посмотрела на жреца.
А он, ободряюще улыбнувшись, спросил:
— Вы готовы?
— Да, — хором ответили мы, и обряд начался.
— Сегодня мы собрались здесь, чтобы совершить обряд бракосочетания между Стэнном Фарроасом и Селеной Хэннеридас и перед Богами и людьми объявить их мужем и женой, — громко объявил жрец и обратился к нам: — Дайте мне ваши руки.
Мы вытянули руки вперёд: я — правую, Стэнн — левую.
Жрец соединил нам руки зелёной лентой, довольно туго завязав её, так, что я повернуть руку не смогла, хоть и попыталась:
— С этого дня вы будете связаны друг с другом и в горе, и в радости так же крепко, как сейчас соединены ваши руки. И никто, кроме Богов, не сможет разлучить вас. Но чтобы и Боги были милостивы к молодой семье, принесём им жертву и попросим у них благоволения этой прекрасной паре.
И, взяв в руки глубокую чашу, полную мелкой красной крупы, пошёл перед нами к статуям Древних Богов.
Мы последовали за ним. Остановившись возле первой, поклонились низко, связанными руками зачерпнули из поданной жрецом чаши мелкой крупы и высыпали её в углубление перед статуей. Снова поклонились, и пошли к следующей. Поначалу было неудобно зачерпывать крупу, руки мешали друг другу, но мы быстро приноровились, и уже к третьей статуе действовали вполне слаженно.
Но всё время, пока мы находились возле изваяний, у меня не проходило ощущение, что статуи наблюдают за нами, провожают нас взглядом. И от этого хотелось поёжиться, а по телу пробегали мурашки.
«Совсем нервы расшатались», — подумала я, подходя к скульптуре Эйдэйлера. Она была великолепна. Бог стоял, как живой, доброжелательно глядя на нас с высоты постамента. И я, вдруг обрадовавшись ему, как родному, заулыбалась приветственно. А статуя вдруг… весело подмигнула.
Я застыла, забыв поклониться. Мне кажется, или?..
— Ты чего? — прошептал Стэнн. — Кланяйся!
Я поспешно поклонилась и, зачерпнув крупу, прошептала в ответ:
— Они здесь.
— Кто? — не понял Стэнн.
— Боги. Они пришли посмотреть на нас.
Стэнн оценивающе взглянул на меня. Может, решил, что я слишком перенервничала и у меня галлюцинации начались? Но, поняв, что я говорю серьёзно, окинул взглядом статуи и пробормотал:
— А я думал, что мне от волнения чудится…
— Ты тоже почувствовал? — обрадовалась я, успокаиваясь. Вряд ли мы одновременно с ума сошли. Значит, мне не показалось, и скульптуры действительно наблюдают за нами. Что ж, такой честью можно только гордиться.
И, со всей почтительностью поклонившись Эйдэйлеру, мы перешли к следующему изваянию.
Принеся жертвоприношение, мы вновь оказались у алтаря.
— А теперь ответь мне, Стэнн Фарроас, — торжественно заговорил жрец, — согласен ли ты взять в жёны Селену Хэннеридас…
И тут я дёрнулась и испуганно посмотрела на Стэнна. Я же не Селена Хэннеридас! Я — Елена Васнецова! И клятва, данная перед Богами не под своим именем, не будет иметь силы!
Но жрец оказался на высоте. Или, скорее, на высоте, как всегда, оказался Его Величество, предусмотревший и это и заранее предупредивший жреца, который тихим шёпотом, так, чтобы слышали только мы, закончил фразу:
— …ранее звавшуюся Еленой Васнецовой.
Я облегчённо выдохнула, жрец улыбнулся, а Стэнн громко и чётко ответил:
— Да.
— Клянёшься ли ты беречь, почитать и любить свою жену до той поры, пока смерть не разлучит вас?
— Да, — так же твёрдо ответил любимый.
И тогда жрец обратился ко мне:
— Селена Хэннеридас…
И одними губами добавил:
— Ранее звавшаяся Еленой Васнецовой.
И снова громко продолжил:
— Согласна ли ты взять в мужья Стэнна Фарроаса?
— Да, — кивнула я.
— Клянёшься ли ты почитать и любить своего мужа до той поры, пока смерть не разлучит вас?
— Клянусь.
— Тогда от имени Древних Богов объявляю вас мужем и женой и прошу скрепить ваш союз брачными браслетами. Пусть они для вас всегда будут не просто украшениями, а символами вашей непреходящей любви и заботы.
И жрец, движением пальцев освободив нас от стягивающей руки ленты, протянул Стэнну золотую тарелочку, на которой лежали два браслета, исписанные вязью древнего письма.
Стэнн недрогнувшей рукой взял браслет и надел его мне на правую руку. Браслет, легко проскользнув через кисть, сразу сжался, плотно обхватив запястье. Жрец протянул тарелочку мне, и я, прикусив изнутри губу, чтобы не выдать внезапно охватившее меня волнение, надела жениху… нет, уже мужу!.. браслет на левую руку.
Мы повернулись к гостям, показывая браслеты, чтобы все присутствующие могли засвидетельствовать завершение обряда.
И тут произошло чудо.
Браслеты внезапно засветились зеленоватым светом, покрылись дымкой, заклубились туманом и… исчезли. Словно впитались в кожу, оставив на запястьях свой отпечаток.
По храму пронёсся дружный восхищённый вздох.
Я с недоумением посмотрела на свою руку с отпечатавшимся на ней браслетом. Что за странность? У леди Икэссы и лорда Джэффаса я никогда не видела подобных украшений. А брачные браслеты они просто носили на запястье и могли снять в любую минуту. Перевела взгляд на Стэнна, ожидая объяснений, и сразу поняла: он не просто удивлён, он потрясён и ошарашен.
— Что случилось? — шёпотом спросила я у него.
— Знаешь, Селена, — с нервным смешком ответил любимый. — Теперь, если ты захочешь от меня уйти, разорвать наш брак будет непросто. Его одобрили Боги.
— Это как? — не поняла я.
Вместо ответа он взял мою руку и высоко поднял, всем показывая впившиеся в кожу татуировки.
И по храму пронёсся уже не просто вздох: гул от восторженных голосов.
А жрец вдруг низко склонился перед нами и произнёс низким от волнения голосом:
— Я первый раз вижу это чудо, хотя и слышал о нём. И я счастлив, что именно мне выпала честь освящать брак, одобренный Богами. И да будет над вами Божье благоволение всю вашу долгую и счастливую жизнь. Поцелуйте друг друга.
Стэнн повернулся ко мне. Он был бледен от волнения, и в то же время невероятно счастлив. Я подняла голову, и он бережно прикоснулся губами к моим губам. А потом не сдержался, подхватил меня на руки и закружил по храму.
— Стэнн, — взвизгнула я, но он уже опустил меня на пол и смущённо повернулся к жрецу:
— Простите, не сдержался. Продолжайте, пожалуйста.
— Я бы, наверное, тоже не
