- Привет! Ужасно рад тебя видеть.

Он осторожно обнял Ольгу, нежно поцеловал в губы, не стесняясь сновавших мимо людей.

- Давай отойдем в сторонку, чтобы под ногами не мешаться.

- Давай.

Они присели на лавочку у домика начальника пристани.

- Я очень скучал по тебе.

- Я тоже соскучилась.

Она провела рукой по Жениной щеке.

- Ты почему с утра не побрился? И такой колючий еще лезешь целоваться.

- Да я на пароход опаздывал, - стал оправдываться тот.

- Значит, надо было пораньше встать.

Ну как объяснишь женщине, что после мужских посиделок в кофейне раньше встать просто физически невозможно!

- И зачем ты решила сюда приехать? А если бы что случилось?

- Ничего бы не случилось, ты напрасно переживаешь. Не забывай, мне виднее, - Ольга указала глазами вниз.

Только тут Женя заметил стоящий у ее ног небольшой рюкзачок.

- Ты... уже? От внезапной догадки у него перехватило горло.

- Ага. И не надо так нервничать. Когда-то это должно было случиться.

- Так скоро...

- Ничего, все через это проходят.

Пароход гуднул, приглашая пассажиров на борт.

- Ну все, пока, мне пора. Не провожай, не надо. Вон, Фима тебя ждет, сейчас прокатитесь с ветерком до самого форта.

- До свидания.

Он не сказал слово "любимая", но Ольга и так поняла. Улыбнулась, взъерошила Жене волосы, быстро чмокнула в щеку, подхватила свой рюкзачок и, поддерживая одной рукой живот, вперевалочку, чуть откинувшись назад, зашагала к сходням. Один из матросов взял ее вещи, и она вслед за ним скрылась в каюте. Пароход дал гудок, отчалил, ловко развернулся практически на одном месте и бодро побежал вниз по течению. Через каких-то полчаса он скрылся за излучиной реки.

Женя подошел к "кюбельвагену", за рулем которого сидел Фима Максаков, а на заднем сиденьи - пара серьезных ребят из ведомства Бероева, поздоровался. От забот не осталось и следа. Настроение мгновенно поднялось до отметки "восторг". Еще бы - главная проблема решилась сама собой, да еще таким расчудесным образом. Дело оставалось за малым - накостылять эфиопам.

- Ну что, поехали. Гони, кучер, сегодня гулять будем!

Все население форта, за исключением дежурной смены на стенах, собралось в столовой. Вообще в форте народу жило немного. Если не считать ежемесячно сменяющихся бероевцев, шестнадцать человек. Сейчас, когда Ольга уехала в замок Россия, пятнадцать. Год назад, после такого внезапного для всех появления новых фортов, возник вопрос об их заселении. Ведь мало захватить точку, надо еще ее удержать. Поэтому по Русскому союзу кинули клич. И таки нашлись люди, пожелавшие сорваться с насиженных мест и отправиться к черту на куличики обживать новые места.

Из форта Сибирь следом за Женей снялись Клаус Лори (чем несказанно удивил), Григорий Смыков, Вячеслав Григорьев, которого все в глаза и за глаза обычно звали просто Иваныч, Шурик со своей Дашкой (и это тоже было неожиданно), Жора-байкер и Федька Прачкин. Как уж Федька уламывал бабу Лису, осталось тайной. Злые языки утверждают, что после того знаменательного разговора видели у него красные глаза. Но к вечеру второго дня существования форта он уже гулял по коридорам, выбирая себе комнату. Хотел переехать и Касаткин, но служебный долг оказался сильнее. Полетаева же сманили в замок Россия, там всерьез озаботились развитием авиации. Так и распался союз преферансистов. Но Григорьев не терял надежды заразить преферансом пару-тройку человек. Из станицы Заостровской почти подпольно приехал могучий - косая сажень в плечах - казачина Илья Туголуков с молодой женой Настей из клана Пантюховых. Уж неизвестно по какой причине, а только родители с обеих сторон наотрез отказались благословить молодых под венец. Не помогли ни уговоры Ильи, ни слезы Насти. Но любовь, как говорится, зла, и теперь в форте Заря были свой кузнец и своя агрономша. А по весне Настю Туголукову свезли на неделю в замок Россия, и сейчас весь двор форта был затянут веревками, на которых сушились детские пеленки. Вскоре после этого в форт нагрянул сам глава Заостровской Семен Туголуков. Чинно за руку поздоровался с Женей, в один взгляд оценил двор и хозяйство, сходил поглядеть на внучку Варвару, потом махнул рукой и изрек:

- Живите с богом, дети.

К концу лета к Заре пробили просеку. Из форта Сибирь отдали две машины: маленький одноместный квадр из еще первых трофеев, и полюбившийся Жене "кюбельваген". К огорчению Жоры-байкера, "ковровец" ему забрать с собой не дали, но Женя посулил при первой возможности обеспечить адекватную замену. Слово свое он сдержал и теперь Жора раскатывал на новеньком эндуро Honda XR400. "Кюбельваген" перегонял в форт Заря парень из новеньких Ефим Максаков. Он оказался шустрым малым и за неполных два месяца успел найти себе подругу из таких же, как он сам, потеряшек, Люду Гонтареву. Ее и привез с собой. Еще с ним приехали Евсей Кузьмич Приходько и, к огорчению населения Сибири, Василиса Феофановна Прачкина. Как-то сложилось у Кузьмича с бабой Лисой. Сам бывший колхозный сторож объяснил свое решение тем, что в форте Сибирь стало слишком суетно.

И вот все пятнадцать человек собрались в столовой. Женя не стал ходить кругами и прямо вывалил на головы людей всю привезенную информацию.

- В общем, в ближайшую пару недель, скорее всего, предстоит нам снова отбиваться от эфиопов. - закончил он свое выступление. - И в этот раз ситуация будет посерьезней, чем в прошлом году. Так что я, прежде всего, предлагаю Анастасии погостить с Варварой у бабушек и дедушек. Пароход до замка Россия будет послезавтра.

- Это что же, Илью одного здесь оставить? - тут же возмутилась она. - Да ни за что!

- Настенька, ну что же ты, я ведь не маленький, - прогудел могучим басом супруг, - Ты, действительно, съезди к батюшке, они тебе все рады будут.

- Ни за что, и даже не надейся! Ты тут под пулями будешь шастать, а я там цветочки собирать? А если что с тобой случится?!

- Ты, девка, не о том думаешь, - вступил Кузьмич. - Ты должна сейчас перво-наперво о дочке думать. Ибо это окромя всего еще и продолжение рода вашего. И твой первейший долг в том и состоит, чтобы пока муж твой боронит форт от ворогов пакостных, дитя ваше уберечь, ибо в нем суть продолжение ваше.

Настя смолчала, но было видно, что отступать не собирается. Вот ведь характер! А Кузьмич продолжал.

- Вот ты ерепенишься, а лучше бы прикинула: бой будет жаркий, всякое может произойти. И если, не приведи Господь, что с Варенькой случится, как ты потом Илье в глаза глядеть будешь? А как перед