Льен вздохнул. Он, как всегда, видел и понимал больше остальных. За разговорами, за смехом все забыли о неприятностях. Казалось… Только Иллис все держала в руках тот самый снимок, со второго курса. И машинально время от времени, когда никто не смотрел, проводила пальцем по одному лицу.
Уже ночью, когда все улеглись в расставленные по местам кровати, пожелали спокойной ночи и погасили свет, Иллис, глядя в темный потолок, думала, думала…
Что же случилось тогда, о чем умолчали или сами не знают мальчишки? На этой магографии потрясающе красивый мальчишка еще… живой. Вредный, может даже противный. Но живой и очень печальный… А вот дальше со всех снимков на нее смотрел уже КНЯЗЬ. Такой, к которому она привыкла за полгода в академии. Циничный подонок, вполне довольный собой и жизнью.
Дни падали прошлогодними листьями с деревьев и прорастали новыми.
— Не хочу… не хочу. НЕ ХОЧУ!!! — звучало в каждой мысли, в каждом шаге, в каждом вздохе. Не хочу его видеть! Не хочу о нем думать! Не хочу его… его… НЕТ!!!
А ведь совсем недавно жизнь была простой и понятной. Что же случилось? Почему это случилось?
Его пальцы на щеке… Его дыхание, которое она чувствует губами… Его глаза так близко, так… сейчас, вот сейчас!
Иллис просыпалась с колотящимся в горле сердцем и долго лежала с открытыми глазами, потерявшись в темноте. Темно — это не там, где нет света. Темно — это там, где ничего не видно. Не ясно. Непонятно. В ее душе темно.
Можно привыкнуть к его постоянному недоброжелательному вниманию. Можно привыкнуть, не обращать внимания, не смотреть и не слушать.
Но как привыкнуть к тому, что сердце падает каждый раз, когда он просто мелькнет в конце коридора? Даже если она стоит к нему спиной, даже если он сам на нее не смотрит, просто идет своей дорогой?
Она всегда знала, когда он рядом. И все время, почти непрерывно, чувствовала, ощущала на себе этот странный, пристальный взгляд. Эдак с ума можно сойти!
Прятаться специально Иллис считала для себя невозможным. Прозрачная ледяная стена, которую она старательно выстроила между ними, трещала и прогибалась на каждом уроке, стоило ей сесть на свое место рядом с Князем. Но она терпеливо раз за разом восстанавливала ее.
Это отнимало так много сил, что девушка чувствовала себя разбитой уже к обеду. Глядя на осунувшееся лицо подруги, четверо в один прекрасный день подхватили ее под руки и утащили за стену академии, в тихую укромную рощу у ручья. Оказывается, Льен договорился с кухонной обслугой и обед теперь можно будет забирать с собой. Чтобы девушка не замерзла, ее сразу укутали в кучу пледов.
Иллис вздохнула с облегчением. Можно на пару часов исчезнуть из здания, где на каждом шагу есть риск столкнуться со своим наваждением. Как же хорошо, что у нее есть такие друзья!
Зимние дожди шли почти каждую ночь, в роще пахло свежестью и мокрыми листьями. Пахло покоем. И темнота в душе временно отступала. До вечера.
Глава 37
Еще ни одна ресса из высшего общества так не уязвляла его самолюбия. А их на памяти Кириана было множество, и они льнули к нему всегда. Чтобы какая-то девчонка игнорировала его!
Она просто не понимает, как ей повезло. Могло бы повезти. Он первый сказал ей, что их вечер был ерундой? Ну и что? Если бы она хотела, она смогла бы его уговорить. Тогда, но не теперь. Он мог быть нежным с ней, теперь она узнает, каким он может быть…
Однако Кириан был не дурак и понимал, как глупо будет выглядеть, если его колкости раз за разом будут ломаться о стену равнодушия. Поэтому он избрал другую тактику. Теперь он ронял замечания мимоходом, но так, чтобы всем было слышно, и делал при этом вид, что ответ ему не интересен. Да они по большей части и не требовали ответа…
Единственное, что ему могла противопоставить Иллис, — то самое равнодушие. Она не реагировала никак. Внешне. А вот у мальчишек это не получалось…
* * *— Тебе надо почаще надевать облегающие платья, крошка. Тогда язык у Майса будет свисать еще ниже.
Бросив беспомощный взгляд на Иллис, Майс грубо отрезал:
— Свой подбери, наступят!
— Не отрицаю, мне нравятся хорошенькие птички. Может, проведем вечерок вместе, а, красотка?
— Смени тон, невежа, — включился Норриан, вырастая между Князем и девушкой.
— А то что, господин заступник? Вы отшлепаете меня по попке?
— Могу и отшлепать, приходи в мое дежурство, — сквозь зубы процедил Норр. — Я не знал, что у тебя такие экзотические пристрастия.
— Покорнейше благодарю, но это как раз не по моей части. Возьмите для этих целей лучше свою подопечную.
— А по тебе не скажешь, — из последних сил сохраняя спокойствие, уронил Норр.
— Слишком настырно напрашиваешься на выволочку!
— Лучше объясни, почему тебя так тянет к моей заднице? Отойду-ка я подальше на всякий случай, а то мало ли…
К счастью, тут прозвенел звонок, а то неизвестно, до чего они бы договорились.
И так повторялось все чаще, а замечания Князя становились все более грубыми.
Он мог окинуть ее оценивающим взглядом с ног до головы и затем произнести:
— О! А твое трико ничуть не хуже, чем платье. В нужных местах все на виду!
Или:
— Что, вчера было тоскливо ночью? Залезай в мое окошко, я знаю, ты умеешь…
Иллис пришлось устроить чуть ли не скандал, пока она добилась от мальчишек твердого обещания не лезть в драку и вообще по возможности не лезть. Но сама она постепенно чувствовала, что закипает. Ей даже сны стали сниться реже — те, после которых она полночи ворочалась в кровати, боясь снова задремать.
К тому же совсем не реагировать у мальчишек не получалось, и Иллис все время чувствовала себя так, словно пряталась за их спинами, не в силах защищаться сама. Но это же неправда! Она просто не хочет опускаться до его уровня!
И однажды ее терпение лопнуло.
Сегодня Князь подстерег свою добычу в безлюдном коридоре возле купален, откуда Иллис возвращалась после тренировки.
— Что, сегодня без адвокатов? Ай-яй-яй… и кто же заступится за нашу маленькую бедную малышку?
Девушка попыталась как обычно его проигнорировать и пройти мимо. Но он не позволил:
— У тебя дурные манеры, тебя не учили, что не отвечать на вопрос невежливо?
Он шагнул вперед и оказался прямо перед Иллис.
Она, наконец, подняла на него глаза. Впервые за долгое время их взгляды так открыто встретились. Карие солнышки сегодня были усталыми и… колючими.
— Ты еще за косичку меня дерни. До сих пор не понял, что твое внимание мне не интересно?
Он аж задохнулся от такой отповеди,
