Газранган, слушая хвалебные речи, кивал, думая, как вы уже поняли — о чем-то своем.

— Я рад это слышать, господин первый Архимаг. Но что вы скажете об Эше, не как о ученике, а как о человеке?

Тут лицо старика покраснело, а в глазах заиграли стальные отсветы.

— Чудовище! — воскликнул он. — Сущий дьявол! Все это время я следил за его обучением. Смотрел на то как первые рыцари обучают его ездить на лошадях, на то как камердинеры учат пользоваться столовыми приборами, на то как писари дают ему возможность познать грамоту, историки — прочесть древние трактаты. Наблюдал за тем, как десятки учителей, нанятых вами, загружают его разум невероятным количеством информации и навыков! Но за все это время, я не видел ни одной эмоции на лице Эша! Он не выказывает ни сострадания, ни гнева, ни ярости, ни жалости, ни любви, ни ненависти. Ему безразлично, если на его глазах убьют любое живое существо, если изнасилуют женщину или порубят на куски грудного ребенка! Он не знает, что такое страх, зависть, похоть, желание, мечты! Такое впечатление, что это просто ожившая скульптура гениального творца! Пустая оболочка, наделенная разумом небывалой остроты. Мессир, пока не поздно, изгоните из дворца этого демона!

— Ты уверен в своих словах?

— Я готов ответить за них головой! — глаза Артура пылали яростным пламенем, что. Безусловно, лишь подтверждало его искренность. — Даже более, на свои речи я могу поставить мою любимую шапку!

Газранган попытался не прыснуть, скрыв смех за внезапным приступом икоты. Удивительно, но Архимаг ценил тюбетейку больше жизни. Но, как бы то ни было, каждому великому магику полагаются свои причуды и закидоны.

Король, властным, отточенным жестом дернул за шнур и в тот же миг в малый Тронный зал вновь просунулся камердинер.

— Позовите сюда баронета Безымянного.

— Сей момент, мессир, — и снова щелкнув каблуками, камердинер исчез, спеша выполнить приказ.

Эш сидел на балконе в своих покоях. Они, по мнению начинающего волшебника, были слишком большими. От дверей до панорамных окон требовалось пройти почти двадцать футов белого мрамора, а кровать, стоявшая у восточной стены, по размерам выигрывала у горницы в доме баронета.

Теперь Эш не просто отшельник, а самый настоящий баронет Безымянный. Правда у него не было ни земель, ни денег, ни даже наследия — титул принадлежал лишь ему и не передался бы детям. Впрочем, это не очень волновало красивого юношу, который в данный момент читал сборник старых легенд. Они нравились ему куда больше, нежели заунывные лекции историков и летописцев, но раз король сказал учись — надо учиться. Да и сам Эш был не против постичь даже столь бесполезные, по его мнению, науки как История или Этикет.

В тот самый миг, когда король предложил своему спасителю переехать во дворец, этот самый «спаситель» согласился незамедлительно. Он устал прятаться от странных существ и непонятного мира в стенах заброшенного домика посреди густого леса. Все нутро Эша буквально рвалось к путешествиям и приключениям, но что-то его сдерживало, не давало отправиться в путь и тут такая удача — сам король предлагает свою дружбу и службу на благо страны.

Конечно приходилось учиться: ездить верхом (отбив себе задницу), или пользоваться такой глупостью, как столовые приборы (исколов все пальцы и порезав пару раз язык), научиться писать, непонятно для чего и зачем, и даже постичь экономику! Хотя суть денег все так же была сокрыта от Эша. Тот не понимал, как, к примеру, мушкет может стоить золотую монету. Ведь мушкет он такой большой, а монета такая маленькая, к тому же вечно теряется. Вот кусок вкусного, жаренного мяса, мушкет стоить мог. Ведь его — мясо, можно скушать и потом не испытывать голода почти весь день, а золотом вряд ли можно наесться.

Так же Эш никак не мог понять, почему на него так странно смотрят девушки. Юноша старательно избегал их общества, не очень-то понимая почему они носят платья, а он — комзол. Так же волшебник не знал почему леди ходят в одни купальни, а мужчины в другие. И вообще, в чем заключается основополагающее различие между двумя полами.

Эш не знал еще очень много и был благодарен королю за то, что тот бесплатно учит его многим премудростям. А еще за то, что иногда, довольно редко, но все же — иногда, они сидят на крыше дворца и играют в карты на ром. Эш, не любивший крепкую, горячую и горькую «пахучую воду» со странным вкусом, буквально влюбился именно в этот напиток. Подобную любовь разделял и король. Правда, во время игры они пили не излюбленный напиток пиратов, а чай, что, впрочем, не так уж и важно.

В дверь, вернее — в огромные, девятифутовые двери постучались.

— Войдите! — крикнул Эш.

И, можно не сомневаться, не крикни он — и стучавшийся бы не услышал даже писка, настолько большими были выделенные баронету покои.

Внутрь протиснулся королевский камердинер и чванливо, насколько это возможно, прокричал:

— Его Величество король Газранган IV вызывает баронета Безымянного в малый Тронный зал.

Волшебник захлопнул книгу, запоминая страницу на которой остановился; он соскочил с перил балкона и зашел внутрь покоев. Красивый юноша лет восемнадцати поднял свой изящный, резной посох с изысканным орнаментом — подарок короля, и пошел вслед за камердинером. Они вышли из покоев и отправились по извилистым, запутанным коридорам дворца.

Здесь, среди блеска золота, бархата, парчи, изысканных витражей, искусных барельефов, скульптур известнейших творцов, бесконечной роскоши и красоты Эш чувствовал себя неуютно. Он не понимал почему полотно какого-то придворного художника ценнее рисунка маленького ребенка. Или почему скульптура, стоявшая на входе дворца, гениальнее поделки, вылепленной подмастерьем гончара. Все эти вещи, будь то платья, украшения, книги или картины, казались волшебнику одинаковыми — одинаково прекрасными и драгоценными. Так, к примеру, для Эша картина, стоимостью в двести золотых, могла быть равноценна какой-нибудь дешевой брошке со стеклянной, миниатюрной ласточкой.

Свернув за угол, войдя в широкий, просторный холл, Эш оказался перед высоченными дверьми, украшенными позолотой и пластинами из черного дерева — они вели в малый Тронный зал. Хотя, в этом самом «малом» зале могло бы поместиться больше сотни человек.

— Проходите, — поклонился камердинер. — Мессир ждет.

Баронет, поблагодарив придворного кивком головы, решительно прошел внутрь, настежь распахивая двери. Там, в отдалении, сидел король и первый Архимаг — сэр Артур. Юный волшебник знал, что Архимаг не любит его и надеяться изжить из дворца. Но сам Эш не понимал смысла таких слов как любовь или симпатия. Он одинаково относился ко всем, будь то падающий осенний лист или плачущий ребенок — юноша