— Так вот какая ты, Одарённая, — прошелетела демоница. Её лицо пересекла ядовитая усмешка, а на груди заблестела чёрная метка, остваленная после чар. — Ты симпатичнее мальчишки Верона…
В руке Террамы материализовалась цепь, с конца которой выпал ржавый фонарь. Тусклый призрачный огонёк радостно заплясал, и к нему потянулись почти невидимые искры энергии. Амалия вспомнила этот свет, эту победную радость, будто нечто вечно голодное набивало брюхо. Сбор душ закончился быстро, остварка вытянула спину, чтобы увидеть, как павшие защитники Ветмаха поднимались на ноги, крепко захватывая лежащее рядом оружие. Почти что перед ней раскрыл полные одержимой сосредоточенности глаза капитан Терамин, испуская изо рта ручейки крови.
Амалия вынула кинжал из пояса и бросилась на демоницу. Проклятые потянулись к ней, но их клинки не успели её достать. Со всего маху остварка вонзила нож между грудей Террамы, та схватила её за запястье, глубоко запустил когти в плоть. Её лицо, потресканое, пылающее алой ненавистью, скривилось в издёвке.
— Так ты уже мертва? — она залилась безумном хохотом. — И это нас вы называете демонами?
Остатки крыльев сомкнулись за спиной Амалии и прижали остварку к Терраме. Острые зубы впились в кожу в районе ключицы.
Эсса плечом выбила дверь в хижину и вломилась в комнату, противоположная от выхода стена которой оказалась обрушена. За ней огромным пожарищем горели поваленные остатки домов. Проклятый лучник уже не смог бы просто так покинуть позицию. Она забралась по лестнице на второй этаж, и над головой просвистела стрела. Гробовщик, натянул тетиву вновь, блеснуло на свету чёрное от огня древко керамарийской стрелы.
Эсса бросилась на него, вцепилась в плечо лука, отводя выстрел от себя. Ширен не спустил тетиву, перехватил стрелу в одну руку и опасно ткнул ею, чуть не попав противнице в бедро. Эсса зашипела, совсем как нечисть, вытащила из ножен короткий меч и кольнула Гробовщика в живот. Тот отступил, ударил луком ей по голове и, отбросив лук в сторону, схватил упырицу за шею, сильно сжал — если бы Эсса осталась смертной, то уже погибла бы. Она взялась за запястье Гробовщика и, размахнувшись клинком, рубанула ему по голове, выпуская рукоять из рук и прижимаясь к нему, опаясывая его тело старика ногами, словно страстная любовница. Проклятый не произнёс ни звука, развернулся к окну и, отрывая от себя, отбросил Эссу.
Лучница чуть не вывалилась вниз головой, но вовремя вцепилась в подоконник. На площади восставали мертвецы под безумную пляску огонька проклятого фонаря демоницы и нападали на бывших соратников. Храм горел, и на его ступеньках Террама, так и не очищенная чарами клириков, заключила в смертельные объятия Амалию. Эсса покрутила в пальцах длинную чёрную стрелу, другой перехватила валяющийся рядом лук Гробовщика и на мгновение замерла — опытным глазом она приметила прямую траекторию полёта от окна до демоницы.
Мёртвый старик тяжёлым шагом приблизился к ней — всего секунда, пока она целилась, стала для упырицы вечностью. Эсса разжала пальцы тогда, когда Гробовщик схватил плечо её лука и воткнул ей в шею какой-то амулет — жгучая боль расколола всё тело, а керамарийская стрела пересекла площадь и по оперение вошла в спину Террамы.
Гробовщик развернул её, скованную чем-то неприятным, скользким и холодным, к себе — его глаза полыхнули, озарившись серым цветом.
— Клятва исполнена, — прошептали несколько голосов, и Ширен Гробовщик безжизненно свалился на пол вместе с иссушённым телом Эссы, крепко сжимая в окровавленной руке серебрянный кулон аромерони.
Террама сжимала объятия, и будь Амалия в преждей форме, её кости бы давно хрустнули. Из последних сил она продолжала бороться, пока не почувствовала лёгкий толчок. Энергия вокруг ослабла, из алых глаз Террамы посыпались искры, и она завалилась на остварку. Та припала на колено, выпустила из объятий лишённое энергии тело, слепо озираясь по сторонам, чтобы узнать, откуда был совершён спасительный выстрел.
Она ничего такого не увидела: Михаэль яростно отбивался от проклятых, наступающих со всех сторон. Мощь и бессмертие упыря не давало ему погибнуть, хоть его рваные раны, выступающие кровавыми пятнами сквозь разорванную кирасу, уже не были совместимы с жизнью. Амалия плывущим взглядом оглядела полную проклятых площадь и равнодушно встретила дракона, что, оставляя пылающий след жаркой крови, наконец, дополз до храма. Ещё живые легионеры разбегались, кого-то насаживали на клинки проклятые, кто-то успевал сбежать или спрятаться за стенами святилища, и лишь рыцарь Святого Воинства, выставив меч перед собой, сделал всего шаг назад. Дракон вскинул голову, в его пасти зародилось синее пламя и рванулось на Михаэля. Даже в тот момент рыцарь не отступил, не стал уворачиваться: он самозабвенно окунулся в обжигающее облако и закричал — громко и отчаянно.
Ещё чуть-чуть, и огонь коснулся бы Амалии. Пламя всегда тяготело к дереву и мертвецам — а остварка могла причислить себя и к тому, и к другому. Она упала на спину, пытаясь схватиться за ступеньки, но пальцы нащупали тяжёлую цепь. В руке Террамы переливался энергией ржавый фонарь, огонёк в нём искрился и радостно танцевал. Остварка, словно в тумане, подтянула его к себе, снова взглянула на дракона, готовившего пламенную казнь и для неё. Амалия подняла фонарь над собой и со всей силы ударила им о каменную плитку. Ржавый каркас погнулся, огонёк испуганно дёрнулся, словно собирался сбежать, и остварка двумя руками пронзила его кинжалом. Энергия хлынула во все стороны и отбросила Амалию к дверям храма. Проклятые на мгновение замерли, их глаза вспыхнули всеми известными человеческому глазу красками, и один за другим попадали на землю, как тряпичные куклы. Дракон пал последним, выпустив с печальным хрипом слабый столп пламени, и превратился в бесформенную чешуйчатую груду. Ветмах на мгновение стих, чтобы взорваться криками победы.
Амалия перевела дух, сжала фонарь так, что на ладони треснула кожа и подползла к обгоревшему Михаэлю. Он упал на колени, вонзив меч в плитку перед собой и склонив голову. Боль, что ему пришлось пережить, была дикая, и крик её застыл в его губах. Амалия осторожно прикоснулась к осыпавшемуся в пепел наплечнику рыцаря и обняла его за плечи.
— Мы победили, — она кивнула. Михаэль с болью вздохнул:
— Все мои проклятия закончились…
Его голова откинулась, синяя радужка сузилась и исчезла, оставив лишь точку-зрачок…
***
Кони опрокинулись, словно по щелчку, у самого начала дубовой рощи. Ринельгер, выпутываясь из поводьев, помог выбраться Ветер, подал ей посох — магистр выглядела худо, кожа вокруг пылающих безумным азартом глаз почернела ещё
