— Госпожа, у меня ужасные вести, — произнёс Ринельгер, припав на колено. — У Лицедея в войске дриады и, я в этом уверен, звери и чудовища из Сумеречного леса, взятые им как проклятые. В городе будет бойня.

— Я это подозревала, — усмехнулась Ветер. — Неужели тебя заботит участь горожан? Уверяю тебя, мой адъютант, как только сила Чертогов окажется у нас, всё кончится.

— Народ верит в вас, госпожа, — протянул Ринельгер. — Мудрый правитель ценит это… Я полагаю, нам нужно подготовиться? Или вы прибыли сюда, чтобы насладиться полученной властью?

— Мне не нравится твой тон, адъютант, — Ветер встала. — Ты прекрасно знаешь: чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Мы спасём тех, кто будет в этом нуждаться. Обещаю. А теперь иди… Пара часов до начала осады у тебя есть.

Ринельгер ещё раз поклонился — разговор с госпожой всё равно не клеился — и направился к задним дверям. Прислуга отвела его к покоям архивариуса: небольшой комнатке рядом с библиотекой. Приказав подать горячего вина с пряностями, чародей решил покопаться в книгах: уснуть он всё равно не сможет. Библиотека Катилуса была наполнена одной военщиной и историей ригальтерийского легиона, а также низкосортной литературой Исидора Фирдомира, странствующего писаки-гнома, известного более всего по «Удивительным приключениям полурослика» и «Алузианной: вольдоргарской блудницей».

— А правда Рунайро такой большой, как ваша мачта, господин? — прошептал Ринельгер, вспоминая «потрясающие» сюжеты из повести. — И кому-то же нравится…

Кассии такое по душе: её забавляла история шлюхи, что, покуда старость её не коснулась, объездила все провинции и уголки Цинмара. Кассия называла это сатирой, а Ринельгер только скептично отмахивался.

Ему поднесли полную чашу дымящегося вина, и Ринельгер остался в полном одиночестве. Сделав пару глотков, он всё-таки достал с полки «блудницу», чтобы хоть как-то расслабиться, и под свет свечи погрузился в чтение. Если бы не его мастерство в кровавых чарах, Ринельгер бы давно свалился с ног. Но тёплое вино и книга заставили его задремать.

…Он шёл через пепельное поле, опираясь на плечо человека, спрятавшегося в чёрном балахоне и скрывшего лицо маской. Помощник тяжело дышал, резкими выдохами пытался пробить дыры в клюве, в который забивались хлопья падающего с небес пепла.

За спинами одиноких путников горели поля и скелеты деревьев, эхом гремел марш чёрных порабощённых душ, окружающих одинокий город Ветмах. Он знал, что защитникам конец — демон, властвующий над войском чёрных, могущественен.

Ещё немного усилий, и показалась бы башня. У них нет ничего, чтобы войти в неё, чтобы получить то, ради чего будет стёрт с лица Цинмара одинокий Ветмах. Те, кто это сделает, придут, рано или поздно. И тогда всё случится. Нужно лишь совершить последний рывок…

— Господин!

Ринельгер оторвал голову от раскрытой книги и похлопал слипающимися глазами. Гвардеец, оствар с густой, как у Ардиры, бородой, с совершенно безразличным лицом тормошил его за плечо:

— Алузианна? — нахмурился он. — Мне тоже после неё снилась всякая белиберда.

— Чего ты хотел? — хрипло спросил Ринельгер, разминая шею.

— Миледи велела выезжать к башне, господин адъютант.

***

Комета распалась на тысячи осколков, что дождём рассекли небосвод. «Кроваво-красные небеса упадут на головы живущих демоническим огнём, и в мир, разрушенный, порочный, войдут души тех, кто когда-то ворвался в Поток…», — зазвучал в голове Амалии снова монотонный голос старухи Мерты. Затрубил горн, солдаты и ополчение занимали позиции, завершали строительство баррикад. Над городом со свистом пронёсся осколок неба, сгорая и падая в районе Реи.

— Началось, — произнесла загробным тоном Амалия. — Значит, демон с крыльями и венком на голове?

— Да, — протянул Михаэль. — Террама, хранительница Святилища Варолии.

— Варолии, — покачала головой Амалия. — А ты… был рыцарем Святого Воинства?

— Считал себя таковым…

Эсса натянула тетиву на лук и закинула за плечо колчан. Они стояли на площади у разрушенного памятника какому-то имперскому полководцу. Отсюда открывался отличный вид на Каменную улицу, что по прямой тянулась к центральным воротам. Амалия слышала, что магистр вместе с гвардией покинула город через восточный проход, самый дальний к дороге на Арецетову Рожь. Мимо пробегали ополченцы и горожане, не успевшие укрыться в крепости. Верхом проехал префект Анахет в сопровождении Антониана и Сандрии. С Сенетрой Амалия так и не успела поговорить. Где сейчас рунарийка, она не знала. Скорее всего, уехала вместе с магистром.

— И как мы её найдём? — проворчала остварка, провожая взглядом ещё один отряд.

— Будем смотреть в небо, — ответила Эсса.

— План замечательный, — фыркнула Амалия.

Город наполнился рёвом. Как один затрубили горны — проклятые, наконец, подошли к стенам.

— Дракон!

Вопль с башен у ворот цепочкой пробежался по всем отрядам и докатился до площади на главной улице. Амалия вскинула голову: вырываясь из багровых туч, зверь испустил пламя и спикировал на город. Ветмах разорвался истошными криками, солдаты и ополченцы рванулись в разные стороны, пытаясь укрыться под крышами домов и навесами в узких проулках.

— Что-то не вижу я никакого венка, — спокойно бросила Амалия. Вампиры, как и она, даже не пошевелились.

— Сомневаюсь, что демоническое обличие могло её так распереть, — сказала Эсса. — Нужно его как-то сбить….

С крупных башен выстрелили баллисты — их было настолько мало, что Амалия не смогла увидеть всю жалкость попытки уничтожить летающее и пылающее огнём чудовище. Где-то у ворот затрубил в рог капитан Терамин. Дракон среагировал на сигнал, спикировал к воротам, набирая в пасти огненный плевок. Амалия вскинула руку, и не надеясь сбить зверя, сложила в голове формулу и спустила в него чары. Они померкли в сиянии рассекающих небеса пламенных ошмётков кометы. Одна из горящих частей пролетела над городом и с воем врезалась в тело пикирующего и готовящегося к атаке дракона.

«Быть может, мы и не обречены», — спокойно отметила Амалия. Зверь, не издав ни звука, вспыхнул, словно сухой хворост, а сила удара сбила его с курса, но лишь на немного. Крылатая пылающая тварь рухнула рядом с воротами в предместьях, хвостом сорвав надстройку над ними. Огромные дубовые двери упали, накренились вбок и сразу же загорелись.

— Нам конец, — заключила Амалия, разминая пальцы. Эсса натянула тетиву, а Михаэль вынул из ножен меч.

***

В горящем зареве огненного дождя вспыхнул ненавистный город. Тени вокруг него сгущались, но гахтар ощущал всем естеством — те, кто пришли за смертными, чужды его повелителю, чужды смерти и энергии, из которой был сотворён он. Перед ними даже такое чудовище насквозь пробирало чем-то скользким и липким, и от зверя пахло так же сладко, как и от его жертв. Страх. Но он ничто перед природой. А природа гнала израненного озлобленного гахтара туда, куда шли чужаки. В Ветмах, где, истончая аромат пищи, крались его жертвы.

Войско приближалось к предместьям. Медленным и уверенным шагом, звучащим словно марш рока, они сокращали путь и уже настигали первые дома. Гахтар более не ждал и скользнул в усыпанный