— Не-а, — пропела Эсса. — Все драпают… Жалко мальца!

— М-да, — Ринельгер вручил ей пергамент. — Здесь формула чар. Пусть будет у тебя. Если что, отдашь его остварке с молочными волосами… Амалия её зовут.

— С ней ещё блондинка такая со шрамами на лице?

— Всё-то ты знаешь… Покушал, дорогой?

Михаэль вскинул голову, обнажив окровавленные клыки, и снова посмотрел на разорванную жертву.

— Ты привыкнешь, — грустно произнесла Эсса, когда он согнулся и задрожал от отвращения. — Скоро… Ринельгер?

— Пусть умоется, иначе распугает бравых воинов, — сказал чародей. — Что такое?

— Мы похоронили тело Вирры, — она не смотрела на него. — Соорудили ей погребальный костёр и отправили в Поток.

— Она не попадёт в Поток, — комок застрял у Ринельгера в горле. — Но… спасибо вам. Большое спасибо.

Михаэль, до сих пор дрожа, склонился над чаном с водой, окунул в неё голову. Эсса сняла с плеча лук, выглянула наружу. Ринельгер сложил руки на груди, наблюдая за рыцарем.

— Я чудовище…

— Чудовище.

— Зачем только, зачем ты ей позволил, лекарь?

— Я был против тогда, рыцарь. Но верни меня сейчас в тот день, я бы изменил многое, но не это. Сколько преступлений, скольно уловок и бесчестных поступков было совершенно под алым небосводом за эти пять лет, Михаэль? Бессчётное количество, и поверь, твои злодеяния ничто. Мы все прокляты. Все до единого. Всё, что от нас требуется, не умирать и рваться к истине. А за истиной свобода. Постарайся унять жажду и ненависть к самому себе и всему миру.

— Когда меня посвятили в сан рыцаря, — спокойно проговорил Михаэль. — Я клялся, что буду сражаться за Нериду и её пророчицу, Деву Аммелит. Что буду защищать невинных. Убивать ради них. Вечно. Клятвы порою двусмысленны, лекарь…

— Самая безобразная вещь на всём свете, — мрачно улыбнулся Ринельгер. — Ну, так что? Будешь бороться или снова кинешься на меч?

— Знать бы, что из этого лучше, — фыркнул рыцарь. — Колесо жизни делает следующий оборот.

— Парни! — крикнула Эсса. — Живее!

***

Ворота со скрежетом раскрылись, стража и горожане расступились: в город, загоняя коней насмерть, залетали солдаты: легионеры, ветмахцы и рубиновые наёмники. Амалия ощутила леденящее душу настроение и ужасную весть, что несли в себе эти воины.

Обеспокоенно, ругаясь под нос, вышла вперёд на площадь Сандрия. Терамин, ничего не понимая, последовал за ней — среди всадников он приметил Ганарда Анахета. Амалия подошла к Сандрии, и та облегчённо вздохнула, когда рядом с префектом появился её брат.

— Антониан! — она чуть ли не вырвала его из рук гвардейцев, что помогали ему слезть с коня, и крепко обняла.

— С-сандрия, — простонал тот. — Осторожно, у меня, кажется, ребро сломано…

— Господин префект, в чём дело? — спросил Терамин, когда Анахет спрыгнул с седла. — Где магистр? Почему с вами эти… рубиновые разбойники?

— Строй стражу и ополчение, — сказал Ганард. — Всех на стену. На нас идёт войско демонов.

— Демонов? — тенью ужаса исказилось лицо капитана, он взглянул на Амалию и Сандрию. — Откуда они взялись?

— С Забвения, Ледвус, — Ганард осмотрел Антониана. — Я сам ничего не понимаю. Мало времени, враг преследует нас с Арецетовой Ржи. Так что…

Солдаты расступились, верхом на белоснежном коне в город въехала Ветер в сопровождении аквилиферов. Амалия поискала Ринельгера, но кровавого чародея, его всегда гордого силуэта не обнаружила. Анахет, взяв под руку Антониана, что потащил за собой Сандрию, направился к магистру, но остварка решила затеряться в толпе — что-то внутри неё предупреждало остерегаться встречи с Леди Ветер.

— Миледи, объясните же, что произошло? — не унимался Ганард. — Что за чудовища на нас напали?

— Проклятые, — процедила Ветер. — И они очень опасны, господин префект. Надеюсь, этого вам достаточно, и вы начнёте готовиться к обороне? Где мой адъютант? Где Ринельгер?

Амалия развернулась: в сопровождении двух упырей верхом скакал чародей, скрыв лицо маской спирита. Лучница подмигнула ей, и они проехали мимо.

— Что-то ты отстал, адъютант, — проворчала магистр. — Капитан! Всех нужно укрыть в крепости! Отберите мне сотню девочек и мальчиков, не эмансипированных, и доставьте в храм богов-прародителей.

— Сотню? Но… зачем вам они, госпожа?

— Вы хотите пережить штурм города?

— Да… конечно, миледи!

— Тогда выполняйте приказ в скорости и не задавайте лишних вопросов!

— Амалия.

Она вздрогнула, когда произнесли её имя. Ринельгер обнял её за плечи, немного отвёл в сторону, чтобы скрыться с глаз магистра. За ним, словно тени, следовали упыри, подозрительно оглядываясь.

— Ты выжил, — отметила Амалия. — Это хорошо… я рада. Как Сенетра?

— Вроде бы жива, — мрачно произнёс Ринельгер. — Послушай, подруга, меня внимательно. Скоро к городу подойдут проклятые во главе с Лицедеем и Террамой. Я прошу от тебя только одного — очисти Терраму. Она — славный дух и не заслужила такой участи. А я займусь Лицедеем.

— Я? Почему ты отдаёшь это мне, а не своей подружке Ветер? — нахмурилась Амалия.

— Ты из Святого Воинства, Амалия, — он никак не отреагировал на язвительную фразу. — Тебе может быть знакома эта формула. Эсса, прошу…

Упырица достала из-под куртки свиток пергамента, передала в бледные руки остварки, и та, раскрыв его, присмотрелась к красным рунам.

— Это твоя кровь?

— Святая Нерида, да, — бросил Михаэль.

— Экзорцизм, — протянула Амалия. — Откуда это у тебя?

— Неважно, — отмахнулся чародей. — А с Ветер что-то не так… До прихода Лицедея я попробую расставить все точки. В том числе и в вашей с Фирдос-Саром смерти.

— Думаешь, это сделала Ветер? — ещё больше нахмурилась Амалия. — Я, когда смотрю на неё, у меня такая злость наступает…

— Амалия, — щёлкнул пальцами Ринельгер. — Террама, такая крылатая демоница с венком на голове. Эсса и Михаэль помогут тебе. С нежитью их оставить будет безопаснее всего.

— Ещё раз назовёшь меня так, — оскалилась Амалия, — сам станешь нежитью…

— Удачи тебе, — произнёс Ринельгер. Остварка подошла поближе и легонько обняла его, представляя, как перекосилось от неожиданности его лицо. Чародей сомкнул руки на её плечах. — Удачи…

***

Вечность никогда не жалела сотворённого цивилизацией: Ветмах встал ныне на край пропасти. Все испытания, что прошёл он сквозь десятилетия, привели его в сей тёмный час стойким, с храбрыми и отчаянными защитниками. Уголок света вокруг кромешной тьмы, оазис посреди мёртвых пустошей — пожалуй, в памяти Ветмах навсегда таким и останется.

Ринельгер пересекал улицы и видел набирающееся ополчение: сражаться за родной дом, отринув все прошлые обиды, рвались даже самые юные горожане, женщины и нескрючившиеся под тяжестью лет старики. Обычное войско могло бы разбиться о Ветмах, но только не проклятые. Из всех, кто здесь находился, лишь трое могли знать их полную силу.

Ворота крепости опустились, в опустевший дом префекта Ринельгер зашёл один, за ним пристально наблюдали гвардейцы магистра. Ветер заняла трон Катилуса, ощущая себя истинной и полноправной владычицей города, что вот-вот рухнет в бездну времени, превратившись в очередную жертву хаоса алой ночи.

— Жаль, что я не успела заполучить череп Ройда, — возбуждённый голос Ветер звонким эхом разнёсся по пустынному залу. — Знаешь, Ринельгер, у сарахидов есть поверье, что мудрость врага передаётся с первым