Горнисты Ветер и Рубинового Войска завопили трубами одновременно, и только что схватившиеся в яростном сражении солдаты моментально расцепились и кинулись бежать врассыпную, а командиры даже не пытались их сдерживать. Антониан слышал крики тех, кто попал в огонь, и все его животные инстинкты заглушили кипевшую жажду крови и гнали его быстрее бежать туда, где драконье пламя его не достало бы.
Антониан не помнил, как добрался до лагеря, он перестал замечать ноющую в боку боль от удара молота. Все чувства вернулись, когда он остановился около своего шатра. Взгляд застыл на пепельно-снежной дорожке у входа, на душе вдруг стало необычайно спокойно, а в глазах до сих пор стояли картины боя: оторванные конечности, мешками лежащие друг на друге вперемешку с грязью тела убитых солдат и огонь, повсюду этот вечный спутник войны и смерти. Он выронил меч из рук и упал на колени: завтрак подступил к горлу. Звериная его суть рассеялась, а человеческая не могла стерпеть того ужаса, который он пережил, в котором участвовал сам на поле боя. Впервые он убил кого-то, кто был больше, чем крыса.
— Антониан, мальчик мой! — кто-то схватил его за плечо. — Как он? Где лекари?
— Бегут уже, господин Анахет. Все бегут в город.
— Приготовь лошадей. Шевелись!
Ганард рывком поднял Антониана на ноги и похлопал его по щекам. Юноша очнулся, растеряно взглянул в измазанное кровью и сажей лицо нового префекта Ветмаха и что-то утвердительно пробурчал. Анахета это удовлетворило, и он повёл Антониана прочь от шатра: личных вещей, кроме старой одежды, там всё равно не было.
— Миледи! Что происходит?
Антониан сконцентрировался, приглядываясь: Ганард остановился вместе с ним около шатра магистра и её адъютанта: Ветер, слегка потрёпанная, отдавала короткие приказы центурионам, вокруг неё ожидали оседлавшие коней гвардейцы.
— Господин Вирден, слава богам-прародителям! Возьмите когорту и прикройте четвёртую центурию у входа в лагерь!
— Миледи, что, демон побери, творится? — повторил нетерпеливо Ганард. — Кто на нас напал?
— Вы очень кстати упомянули демона, господит Анахет, — бросила Ветер. — Уводите солдат в Ветмах и готовьтесь к осаде.
— Проклятие… против кого мы воюем? Миледи.
Магистр не ответила, к ней присоединились ещё несколько легионеров, ей подали лошадь.
— Где Ринельгер? — Ветер оглянулась. — Ты, — она окрикнула какого-то мальчишку. — Приведи моего адъютанта!
Ганард тихо выругался и потащил Антониана к стойлам.
— Она гналась за какой-то силой, — пробурчал Антониан. — Настало время ей получить то, во имя чего лилась сегодня кровь…
— Тише, парень, — Ганард немного подтянул его. — Вон и наши лошади…
Ринельгер залетел в шатёр, сорвал с лица маску и судорожно потянулся к полному вина графину. Звуки горна и крики заглушили шевеление в полутёмных уголках его недолгого пристанища, но слабое энергетическое волнение в паре шагов от себя чародей не уловить не мог.
— Кто здесь?! — в пальцах зажглось пламя, блеснул керамарийский меч.
— Ринельгер, — Эсса сняла капюшон. Её бледное подтянутое лицо стало намного красивее под действием вампирских чарующих иллюзий, глаза слабо переливались холодной синевой, пока что неумело маскируясь. Она уже научилась скрывать зубы и полностью обратилась. Её энергии Ринельгер чувствовать никак не мог. Чародей пустил светлячка: Михаэль возник рядом, его перевоплощение достигло зенита, глаза ярко горели синим — впопыхах Ринельгер даже не заметил свечения — клыки высунулись, нос слегка впал, разлив вокруг себя тёмное пятно.
— Клянусь богами-прародителями, — Ринельгер еле удержался, чтобы не обнять их, — я уже и не надеялся, что вы выжили!
— Лицедей торопился, лекарь, — произнёс Михаэль. — А нас проклятые почему-то не тронули.
— Битва кровавая, — отвлеклась Эсса и мечтательно вздохнула. — Много кровушки пролилось…
— Мы не успели, лекарь, — с горечью прервал лучницу Михаэль. — Проклятым на нас всё равно, а вот с дриадами пришлось повозиться. Мы задержались.
— С ними дриады? А что с Террамой?
— Демоница, лекарь. Она отреклась от себя и обратилась.
— И теперь она здесь вместе с Лицедеем, — закончила Эсса.
Ринельгер опёрся о стол, взяв кувшин с вином и, запрокинув голову, стал жадно пить. Михаэль и Эсса терпеливо ждали.
— Мы отходим в Ветмах, — произнёс чародей, отставив со стуком графин. — Ветер желает быстрее открыть Чертоги.
— Ну, так откройте, и сразимся с демоном, — буркнул Михаэль. Его терпению приходил конец.
— Если бы можно было просто так их открыть! — фыркнул Ринельгер. — Это не ноги деревенской девки, чтобы одним мановением их раздвинуть… Магистр одержима мыслью, что победный час близок….
Что-то грохнуло вдалеке, взревел, приближаясь, дракон. Чародей встрепенулся, надел маску и потянулся за серпом.
— Она не хочет меня слушать, — продолжил Ринельгер, засовывая меч в пояс, подальше от керамарийского. — Торопится…
— Как она собралась войти внутрь?
— Филактерия с кровью Одарённого и вуаль с энергией духов она собрала. Все компоненты для ритуала, древнего, как Рунайро, у нас есть.
— Не нравится мне вся эта затея, Ринельгер, — покачала головой Эсса. — А я, между прочим, упырица.
— Ветер я возьму на себя, — сказал чародей. — Прежде чем действовать, я должен во всём разобраться. Вы останетесь в Ветмахе. Нужно очистить Терраму. И сделать это правильно.
Ринельгер покопался на столе, выискивая бумагу и чернила. За шатром нарастал гул, доносились звуки боя. Чёрное воинство Лицедея принялось штурмовать лагерь, а чародей словно не хотел этого замечать.
— Проклятие, — пробурчал он. — Кажется… я же просил принести мне чернильницу! — Ринельгер достал перо, провёл пальцем по кончику.
— Лекарь, давай потом, — нервно проговорил Михаэль. — Они уже тут.
— «Потом» может не наступить, — Ринельгер снял перчатку. — Эсса, держи господина рыцаря…
Лучница поняла его с полуслова и, не задавая лишних вопросов, заключила Михаэля в крепкие объятия, словно маленькая девочка обнимала любимого питомца огромных размеров. Ринельгер ещё раз опробовал перо и, вздохнув, пробил острым наконечником безымянный палец. Частая практика притупила боль, и он обмакнул перо в рану, сложил формулу в голове, разгоняя кровь в жилах, и начал осторожно вычерчивать руны на пергаменте. Михаэль сначала притих, а потом судорожно дёрнулся в объятиях Эссы, отрывисто и голодно зарычал.
— Больной ублюдок, — весело отметила лучница. — Мы могли бы хотя бы выйти…
— Страх помогает чарам быстрее гнать кровь в моих жилах, — дрожащим голосом объяснил Ринельгер. — Что может быть дурнее и страшнее, чем так дразнить вампира?
— Ничего, наверное… А проклятых в паре шагов тебе мало?
— Естественно. Как твоя жажда?
— Пока я не голодна. Но будешь меня испытывать, чародей, порву вместе с этим психом.
— Я…я, — Михаэль старался бороться. — Сукин же сын!
Слуга вбежал настолько внезапно, что Ринельгер брызнул кровью в лицо, а Эсса выпустила рыцаря. Блеснул меч, он оскалился и набросился на получившего роковой удар паренька. Чародей сплюнул, спокойно довёл петлю последней руны и завернул лист пергамента, останавливая кровь. Эсса развела руками, обошла ужинающего Михаэля и выглянула в лагерь.
— Видимо, Ветер прислала, — протянул Ринельгер, пряча
