От ярости. От ненависти. И от напряжения.

Ему сложно было сохранять спокойствие последние пару дней. С того момента, как его сшиб с ног удар Георгия - который даже не придал значения своей вспышке ярости, почти сразу забыв случившимся, Антон затаил ненависть и желание отомстить.

Георгий забыл, а вот Антон ничего не забыл – каждый день ему приходилось сдерживаться, чтобы не выдать взглядом или жестом свои чувства – он едва ли не ежечасно обещал сгноить, наказать, уничтожить Георгия после прибытия в Россию. Путей наказать обидчика здесь Антон не видел – тот был сильнее, напористее, и тем больше стыда и страданий приносило ему течение событий. Ему, привыкшему руководить людьми, привыкшему к их вниманию и к тому, что окружающие постоянно заглядывают в рот. А теперь он вынужден подстраиваться под желания и указание неотесанного, хамоватого мужлана - чье единственное достоинство – грубая сила.

Решение проблемы пришло неожиданно – в очередной раз направившись за дровами, и подняв старое, сухое бревно, Антон увидел под ним черного скорпиона. Преодолев первый испуг – он слышал, что именно черные скорпионы могут быть смертельно опасны, Антон со всеми предосторожностями поймал насекомое, после чего спрятал его в кокосовой скорлупе. После этого некоторое время ему потребовалось на выработку плана, и вот сегодня ночью он аккуратно - за стебель, вытащил широкий лист, который закрывал скорпиона в небольшом отнорке, вырытым Антоном прямо под тем местом, где спал Георгий.

План удался на все сто процентов – и сейчас Антон наслаждался, видя результат своих действий. Правда, его несколько беспокоило то, что Георгий может умереть - но не слишком сильно – ведь причастность к этому Антона доказать будет невозможно.

- Антоха, дай руку, - просипел между тем Георгий, которого в очередной раз скрутило приступом боли. Антон невольно протянул руку, и больной сжал ее своей мерзкой потной клешней - причем настолько сильно, что Антон зашипел от боли. Георгий начал бессвязно материться, пытаясь хоть как-то потоком ругательств притупить терзающую его боль, а Антон испытал прилив ярости и ненависти – этот урод и сейчас, распластанный, умудрялся причинять ему боль!

Левая рука Антона, которую держал Георгий, даже не смотря на боль от сжатия, была спокойна, а вот правая неожиданно крупно задрожала. Он опустил глаза, недоумевая от этой нервной дрожи, пытаясь избавиться от нее, сжав кулак. Георгий продолжал что-то говорить, но тут у Антона потемнело перед глазами – вся та ненависть, злость, жажда мести и стыд, копившееся в нем долгое время, не смогли больше скрываться за маской спокойствия.

От удара в бок - прямо в центр красного пятна, Георгий взвыл, заскулил и дернулся так, как будто его пронзило электрическим разрядом. А Антон, не в силах удержаться, сорвавшись с цепи своего хладнокровия, принялся раз за разом наносить ему удары - с упоением слушая хрипы боли. Но вдруг Георгий, которому чудовищная боль придала сил, борясь с подступающим обмороком, перехватил руку Антона и потянул его на себя. При мысли о том, что Георгий даже сейчас окажется сильнее, и сможет его скрутить, Антона охватила дикая паника. Он попытался вырвать хоть одну руку - но Георгий держал крепко, и Антон сам не удержался - сдавленно взвизгнул от накатившей паники. Но страх придал ему сил - извернувшись, он ударил Георгия коленом в бок, - и тот от пронзившей боли ослабил захват. Антон вырвался, вскакивая на ноги, и с ужасом увидел, что Георгий поднимается.

Подвывая от испуга, Антон вскочил на ноги, и внутри у него будто ледяная глыба материализовалась - Георгий действительно поднимался! С перекошенным от боли лицом, но поднимался, притом достаточно бодро!

Ойкнув от неожиданности осознания, Антон заметался было, судорожно вертя головой по сторонам и не зная, что делать, но тут его взгляд упал на длинную палку, используемую для копчения. Решение пришло мгновенно - Антон метнулся к ней. Георгий попытался уклониться, но палка была длинной – метра полтора, и ему не хватило прыти – получив удар в бок, он от прострелившей тело боли согнулся, упав на колени. И тут же Антон, используя свой шанс, сильно размахнулся и ударил его сверху вниз, по голове.

Георгий рухнул ничком, а Антон – внутренне цепенея от своих действий, но продолжая двигаться – подскочил к упавшему и сев ему на спину, вжал его голову в песок. Вскоре Георгий дернулся – раз, другой, но вяло – от удара он потерял сознание, а сейчас, очнувшись, сил на сопротивление он найти уже не мог.

Антон, дождавшись того момента, как Георгий затих насовсем, вскочил на ноги, осматриваясь. Его заколотило крупной дрожью – такой, что лязгали зубы. Рядом никого пока не было - мысли о том, что кто-то сейчас может появиться, застав его на месте преступления, подстегнули даже больше, чем недавний испуг.

Времени рефлексировать не было – за оставшиеся минуты необходимо оттащить тело Георгия обратно на подстилку, затереть следы на песке, прибраться и привести в порядок сорванные жерди для копчения. И попробовать немного успокоиться. Впрочем, последнее необязательный пункт – вряд ли кто-то удивится волнению Антона, у которого в его присутствии только что скончался… кто?

- Друг! Товарищ по несчастью, мать твою… – проникновенно прохрипел Антон, подхватывая остывающее тело и напрягшись изо всех сил, волоча его к подстилке.

Он успел. Когда вернулись остальные, Антону не составило труда изобразить растерянность и потрясение от произошедшего - сбивчиво рассказывая о том, как у Георгия вдруг начались дыхательные судороги, после чего он дернулся и замолк навсегда.

Но сбивчиво рассказывая, даже периодически всхлипывая, внутренне Антон сохранял холодную трезвость мыслей. И постепенно его заполняло чувство глубоко удовлетворения – он доказал, что сильнее! Что он выше этого быдла, и теперь ничто не мешает ему занять лидерские позиции!

Его переполняло чувство власти, вседозволенности. Он уже представлял, как постепенно все вернется на круги своя – остальные должны, обязаны начать его слушаться, с замиранием сердца заглядывая ему в рот в ожидании!

И начать надо будет с Ольги.

Антон чувствовал сейчас себя подобно властелину мира.

- Пошли копать, - совершенно невежливо потрепал его по плечу Женя, вырывая из потока блаженных мыслей и перспектив.