— Да сядь уже! — тихо потребовал сосед Шалыганова, невысокий, остроносый Марк Лисовской. Это он привёл новосибирского гостя на банкет и уже сто раз пожалел об этом. — Сядь! — прошипел он, дёрнув оратора за рукав и заставив упасть наконец на стул. — Хватит с тебя.

— А знаете, во всём этом пьяном бреде есть рациональное зерно, — заметил один из присутствующих, который с самого начала беседы не вмешивался, но очень внимательно слушал. Обращался он к своему соседу, такому же спокойному и внимательному. — Страх — это основа всего. Нужно только уметь им пользоваться. Я должен познакомиться поближе с этим Шалыгановым.

Собеседник подумал, пожал плечами, но потом кивнул.

— Попробуйте, господин Морин, но учтите: у этого парня здесь покровитель, который наверняка его уже предупредил, что с вами не следует связываться.

— Это ты о Лисовском? По-моему, он уже сам не рад, что притащил с собой это чучело, — бросил тот, которого назвали Мориным.

Марк Лисовской действительно сидел как на иголках, и на его выдающейся, остроносой физиономии, застыло выражение скуки пополам с брезгливостью. Но он внимательно следил за тем, что происходит. Некоторые считали, что у Лисовского патологически развитое чувство ответственности, и это чувство должно было рано или поздно подсказать ему, что пора уводить Шалыганова с пирушки. Иначе он от слов перейдёт к пляскам на столе или дуэли на саксофонах.

— Старина Марк нам не помешает, — добавил господин Морин и похлопал соседа по колену. — Он же не будет ходить по пятам за своим буйным другом. У него своих дел достаточно. Нет, он нам не помешает…

* * *

По взгляду на высокую, коротко стриженную блондинку, стоявшую поодаль, у одного из декоративных каминов, можно было сразу определить, что она к числу гостей не относится. На ней были строгие чёрные брюки, белая рубашка с острым воротничком, маленький галстук и жилетка "под мужскую". Всё это давало понять, что она тут — служащая, либо заведения, либо одного из гостей. И действительно, едва она поймала выразительный взгляд Лисовского, как тут же кивнула и вышла из зала. Она направлялась на улицу, чтобы пригнать со стоянки машину, но на верхней ступеньке лестницы на неё чуть не налетел парень лет тридцати, тоже одетый не для вечеринки: в чёрном кожаном пиджаке поверх легкомысленной футболки.

— Смотри, куда идёшь! — выговорила ему блондинка, но вместо того, чтобы пройти мимо, уставилась со странным интересом.

Парень тут же забыл, куда шёл сам, вынул руки из карманов чёрных джинсов и доверительно спросил:

— А что это ты на меня так смотришь?

— Так, одного знакомого напомнил, — ответила девица, окинув взглядом его лицо и шею, на которой, над широким вырезом футболки, блестела серебряная цепь.

— Надеюсь, воспоминания приятные? — тут же ухмыльнулся этот тип.

Она поморщилась.

— Его убили.

— Оу? Серьёзно?

— Ага! Пырнули ножом вот сюда. — Она жёстко ткнула его пальцем в живот, рассчитывая таким маневром заставить отступить с дороги. Палец наткнулся на упругий "мышечный корсет", а обладатель этого "корсета" не сдвинулся с верхней ступеньки ни на миллиметр.

— Да ладно! — протянул он. — Слушай, я тут за шефом пришёл, надо его домой отвезти.

— Какое совпадение! Я тоже.

— А кто твой шеф?

— А твой?

Он наконец сдвинулся с места и поманил её за собой, к раскрытым настежь дверям зала.

— Вон тот, который стоит у эстрады.

— Никитин? Импозантный мужик. Холостой?

— У него жена, — разочаровал собеседник. — Он её любит, хотя она не может жить без аппарата искусственной вентиляции лёгких.

Девица сочувственно кивнула — и он тут же спросил:

— А твой шеф?

— Угадай с трёх раз. Если не угадаешь — ищи самого буйного.

— Ты чё?! Серьёзно? Этот "сибирский пельмень"?

— Для пельменя он слишком костлявый, — фыркнула она. — Но всё равно, весит много, чтобы тащить волоком. Так что мне пора. Пока он ещё на ногах держится. — Сказано всё это было с мрачной решимостью.

— Стой! — Он ухватил её за запястье. — Что делаешь вечером?

— Укладываю шефа в постель.

— Может, помочь?

Она критически оглядела его с ног до головы.

— Вообще-то, он предпочитает девочек.

— Так я тоже! — доверительно сообщил парень, снова приблизившись.

— Тебе никто не говорил, что у тебя внешность потенциальной жертвы? — серьёзно поинтересовалась она.

— Почему? — удивился он.

— Убить хочется.

Обойдя нового знакомого, девица направилась вниз по лестнице. Он тут же повернулся, перевесившись через перила:

— Меня Славой зовут, а тебя?

— Инесса, — бросила она.

— Инна, значит?

— Инесса! — повторила она значительно и прибавила шагу.

— Инесса! — повторил парень задумчиво и почесал затылок. Потом опомнился и направился в зал, чтобы доложить шефу, что можно сваливать с этого весёлого праздника.

Глава вторая. Кто есть кто

— Когда вы наконец закроете этого типа?!

— Мы работаем над этим.

Произнеся этот уклончивый ответ, полковник Баринцев подумал: "Интересно, я тоже всегда ору и еду на тех, кто младше меня по званию?" Разговор происходил в кабинете одного из руководителей УВР*, защищённого от прослушивания и прочих подобных неожиданностей. Генерал, само собой, уклончивости не принял и продолжил с напором человека, который считает, что повышение тона стимулирует мозговые процессы у подчинённых:

— Полковник! Я от вас только и слышу это "работаем". Когда будет результат?

Генерал Дмитрий Иванович Чёрный был хорошим, добрым начальником, и всегда радел о своих. Он не жалел сил на улаживание внутренних дел, следил, чтобы ребятам не зажимали зарплату, вовремя начисляли премии и компенсации, но с него самого требовали результатов, результатов и только результатов. Приходилось строжиться. К тому же, полковник Баринцев был человеком чутким, понятливым, и не обижался. Он и сейчас не обиделся и спокойного тона не поменял.

— А что у нас есть на Морина? — риторически спросил он. — Мелочь. Если мы его сейчас закроем, его адвокаты отмажут и отбелят, так что будет вообще не подступиться. Мы надеялись получить что-нибудь существенное после того, как был арестован Шеллер, но оказалось, что напрямую они не связаны. Да и вообще, этот Шеллер не стоил того, чтобы тратить на него столько времени. Пусть бы его делишками полиция занималась.

Какая-то досада в его слова просочилась, и генерал это заметил. Поэтому поспешил утешить:

— Зря вы недооцениваете свою работу. Вы разоблачили предателя в своих рядах! Так? И именно благодаря этой операции по задержанию Шеллера. Ладно, расскажите мне, что у вас есть на Морина.

Полковник вздохнул, протянул руку и взял со стола толстую папку.

— Михаил Станисловович Морин, более известный, как МСМ. Шантажист, имеет связи во всех деловых кругах города, близко знаком с некоторыми депутатами… Может быть… Я подчёркиваю: может быть, он связан с серией заказных убийств, совершённых в мае того года. — Полковник закрыл папку и посмотрел на генерала. — Но может быть, и тут выйдет так же, как с Шеллером, от которого мы ожидали, что он сдаст Морина, а он, как выяснилось, с ним даже не сталкивался. Увы, всё это бездоказательно! — Но совсем огорчать генерала Чёрного полковнику не хотелось, поэтому он придвинулся