Мне уже второй или третий раз описали всю ситуацию с дочерью. Рассказали, как ее любят и спросили, как можно осуществлять контроль за ней с помощью новых технологических разработок. Они знают о существовании чипов, которые незаметно вживляются под лопатку и транслируют место пребывания солдата, параметры состояния организма и его эмоциональный фон.

К счастью, родители не знали, что солдатам можно вживить этот чип в лоб и отслеживать все, что они видят и слышат, а также, если послать некоторый сигнал, произойдет воздействие на нейромедиаторы субъекта чипирования. Уровень адреналина и агрессивность сильно повысятся, как и боевые качества последнего. На чип новой модификации, если вживить его ребенку, можно записать всю жизнь минута за минутой. Объема носителя хватит очень надолго, а именно на всю жизнь. Так и видится: вот ему меняют памперсы, вот он капризничает и выбивает ножками ковер, требуя внимания, вот ухаживает за девушкой, и не только ухаживает. Может, что-то незаконное совершает, может, просто чудит – и все идет под контролем. Мечта правителей. Но родителям о новой разработке знать необязательно, а может, они и знают. Отец явно не просто бизнесмен, возможно, политик. Да, родителям нужно следить за ребенком. Мне предлагалось за большие деньги вживить простенький чип, чтобы они знали, где она сейчас и какой у нее эмоциональный фон. Они только заботились о ней и хотели знать, не собирается ли она опять совершить самоубийство.

Сказали, что они так пекутся о благе дочери, так пекутся. Мамаша не отрывала платок от глаз, а папаша сидел, как проглотивший кол чурбан.

Сказал им довольно грубо:

– Вы понимаете, что это противозаконно и что благими намерениями выстлана дорога в ад? Если девочка об этом узнает, то возненавидит вас на всю оставшуюся жизнь.

Папаша открыл рот в первый раз за все время и сказал:

– Она и так ненавидит, особенно меня, а видеть, как страдает жена, я не хочу. Жену я люблю и всю ответственность возьму на себя. Не хотите ставить чип, я найду, где его взять и поставить.

– Вот и берите, – сказал я. – Да, девочку жалко. Лучше приводите ее раз в месяц на профилактический осмотр, я с ней договорюсь, чтобы не делала глупостей.

– Этот осмотр не отменяет чип. Доверяй, но контролируй. Он у нее будет – и тот, и другой контроль, – безапелляционно сказал отец.

Я постарался побыстрее распрощаться с родителями, сказав, что через неделю выпишу Роуз, и они удалились.

А у меня остался вопрос: что бы я сделал на их месте?

И тут в голове явно сработало ранее недопустимая мысль. У меня есть объект, который мне подбросили, моя мумия, а раз подбросили, то могут и забрать, когда посчитают, что она восстановилась и ее жизни ничто более не угрожает. Сама она появиться в клинике не могла – это ясно. Ею никто за это время не интересовался, но это ничего не значит. А вот отдавать ее я категорически не хотел. Так сильно не хотел, что мысль об ее потере просто сжала голову обручем. «Нельзя допустить ее потерю», – билось в сознании. Мысль билась в таких глубинах мозга, что походила на важнейший безусловный жизненных рефлекс – такой, как дышать.

Значит, я, как и эти мерзавцы, должен не допустить ее похищения, а если оно произойдет, найти и вернуть. Понимание, что я «мерзавец», ничего не меняло. Должен – и все. Кто-то чужой царапал мозг в черепной коробке и даже дотягивался до спинного мозга. Не допустить потери. Нужен чип, крутилось в голове. Самый простой. Вживить ей под лопатку? Но массажист ее почувствует. Успокоило, что время у меня еще есть. Да, думаю, подбросившие – не дураки. Она нужна им здоровая, иначе бы не оказалась в клинике. А состояние ее здоровья еще далеко от нормы. Кушать-то она сама еще не может. Не говорит, плохо ходит. Значит, пока из клиники ее не заберут – уговаривал себя. Но следить и следить, и все-таки выяснить, кто подбросил и откуда она. Для этого нужно ее разговорить, или стать ей другом.

Мысли – гадкие, подлые – носились в голове. Приостановить реабилитацию нельзя. Значит, массаж не менее пятнадцати сеансов и чип. Прогулки только с Мэгги, она не предаст, да и парк просто так не покинешь, палата под постоянным наблюдением. Это утешило. Но я, который ничего не чувствует, знал, что это подлые мысли.

Клиника доктора Мейсена. Вечер.

Лиз упорхнула с работы, заглянув и помахав рукой.

– Я иду ужинать в ресторан, – сказала она радостно. – С тобой же никуда никогда не сходишь, работа и секс.

– Разве плохая работа и плохой секс? - спросил просто так.

– Все отлично, Стив, отлично и то, и другое. Но я вдруг поняла, что мне хочется не просто, чтобы меня оттрахали до звездного оргазма. Чтобы я почувствовала, что не только получила дикий кайф от соития с обалденным самцом, но и удовольствие от того, что ты совершаешь это со мной, Лиз Познер, лично, а не с Мери или Сюзи из седьмой палаты.

– Но с тобой мне, пожалуй, лучше всего, я это всегда тебе говорил.

– Да, мы вместе классно проводим время, Стив. Спать мне есть с кем, вот только просыпаться не с кем.

Решил съехать с этой скользкой темы. Она ведь знала все про отсутствие у меня эмоций и все равно пыталась уязвить. Неужели у нее могут возникнуть серьезные отношения с кем-то? Ревность – эмоция, и даже она не про меня? На самом деле мне все равно, с кем она спит. Нет ее – найду другую. Я просто мужик, любящий секс, но ни к чему не привязанный, кроме работы. И это главное в жизни. Но где-то на задворках сознания существовало и тревожило некое убеждение, что это неправильно и так не должно быть. Я должен, обязан по какому-то данному мне от рождения праву быть супер альфа самцом. Должен существовать Великий Стив, властный, повелевающий всеми и вся, гроза, а для кого гроза – не знал, и не хотел знать. Меня и эта жизнь устраивала.

– Приятного тебе вечера, Лиз. Вкусно поесть, расслабиться и получить удовольствие.

Послал ей воздушный поцелуй. Займусь-ка просмотром предлагаемых новых технологий, а потом зайду к одной симпатичной, из выздоравливающих.

Клиника Доктора Мейсена. Утро.

Сегодня в клинике был морской день. Выздоравливающих пациентов и тех, кому было особо показано, возили к океану. У нас был свой бассейн, но белый