Глава 22

Мама уже тысячный раз посмотрелась в зеркало, подправив помаду и прическу, над чем я хихикала, сидя на диване.

— Мы всего лишь идём на ужин, — улыбаюсь я.

— Да, к родителям твоего парня, возможно, что в следующем месяце, мы выдадим тебя замуж, — смеётся мама.

— Ты не избавишься от меня до тех пор, пока я не уеду в университет как Адам.

— Да, скорей бы уже.

— Ма-а-ма, — хихикая, протягиваю я, — ты же шутишь? Скажи, что ты шутишь.

— Может, и шучу, — кивает она, улыбаясь мне отражением.

— Пап, меня выселяют, — кричу я, когда он начинает спускаться по лестнице, — у тебя скоро не будет дочери.

— Да? — смеётся он, рассматривая платье на маме, — у меня вроде нет детей.

— Чудно, пап, чудно, — театрально вздыхаю я, приложив ладонь к сердцу, — в душе я всегда ощущала себя сиротой.

Родители посмеиваются, и я вижу, что папа попытался незаметно дал пять маме, из-за чего я громко цокаю и встаю посередине гостиной, когда они уже собираются выйти за дверь.

— А вы куда?

— У тебя периодическая потеря памяти? — улыбается папа, выгибая бровь и отряхивая пальто.

— Нет, просто родители Тома пригласили мою семью, а я — сирота.

— Очень смешно, Алексис, тебе пора. Если понравишься, то возможно, мы выдадим тебя замуж.

— Мы не в девятнадцатом веке, пап.

— Девочка, я не твой отец, — смеётся папа, когда мама шлёпает его по кисти, но он одергивает руку, — что? Она же сирота, а я просто её законный представитель.

— Шутники, — хмурится мама, шагая вперёд, а я даю пять папе, проходя мимо.

Наши шутки не все способны понять, да и кто нам нужен? Мы ведь понимаем друг друга, и видим чёткие границы. Лёгкость, которая существует в нашем круге — отсутствует во многих семьях, и я любой ценой удержу эту гармонию между нами.

В доме Тома я ещё ни разу не была, и более того — я даже не знала, где он живёт, поэтому получила сообщение с адресом. Как оказалось, мой парень находится от меня в паре улиц, куда можно дойти пешком, а если срезать, то нас разделяет максимум десять минут ходьбы и то в самом медлительном темпе. Волнение немного помогает телу дрожью, но меня успокаивает лёгкая болтовая папы, который рассказывает весёлые истории с работы. Оказывается, у них есть парень, который устроился в технический отдел техником, не различая цветов, в итоге в красном и синем проводе он видит серый. Увольнять его, конечно, никто не собирается, потому что в технике он всё же разбирается, но его «особенность» веселит весь отдел.

Путь в пару минут был преодолён достаточно быстро, выскочив из машины, я осмотрела стены дома, который с простором растянулся на обширной территории. Лёгкая дневная подсветка освещала уголки белых стен, прячась в кустах, свет горел лишь на первом этаже. Втянув свежий воздух, я посмотрела на родителей: бежевое платье на маме огибало её талию золотистым поясом, сверху на плечи она накинула молочный пиджак, папа же выбрал любимые темно-синие брюки и простую белую рубашку — ничего примечательного, но выглядели они на миллион долларов, либо я их такими вижу. Я же не стала далеко уходить от мамы, и надела брюки с золотистым топом, в итоге, я сочеталась с ней в цветовой гамме и это мне всегда нравится. Не то, чтобы я люблю быть дебилкой, которая одевается одинаково с мамой или с подругой, но общая цветовая композиция меня приводит в восторг.

— Вы оба прекрасно выглядите, мы даже напоминаем семью, — хихикаю я, взяв папу под руку.

— Это хорошо, если нас ещё за неё же примут, — смеётся папа.

— Если мама не ударит тебя, тем самым не подведёт нас, то дело в шляпе.

— Она будет тише воды, ниже травы.

— Вы весь вечер собираетесь шутить на этот счёт или мы всё же представимся адекватной семьей? — улыбается мама.

— Милая, ну ты как будто первый день живешь. Зачем казаться нормальными? Все свои ненормальные стороны нужно показывать сразу.

— Для чего тогда первое впечатление?

— А чёрт его знает, дуратская штука.

Покачав головой, я улыбнулась папе, а он постучал в дверь, которую тут же раскрыл Том. Чёрные джинсы порваны на коленях, белая футболка придаёт ему бунтарский вид, как и светлые волосы, торчащие в разные стороны, манящие меня зарыться в них пальцами и притянуть его в поцелуе. От этих порывов я решила удержаться, хотя хотелось, визжа, кинуться на его шею.

— Здравствуйте, — улыбнулся он, пропуская нас на порог светлой парадной.

Пока папа пожимал ему ладонь, а мама здоровалась словесно, я успела пробежать глазами по открывающимся видам: деревянные панели достигали моего пояса и тянулись по всем стенам, белая лестница из камня расположилась с правой стороны, а остальная открытая часть выкрашена в светлый нежно желтый оттенок, не режущий глаза. Огромная белая арка открывает практически всю гостиную в древесных тонах с левой стороны, а с правой её подобие, но в наименьшей форме показывала часть кухни, из-за которой видно только большой круглый стол, чуть ли не ломящийся от блюд. Как говорил Том — его мама шеф, и если это действительно так, то сегодня нас ожидает один из самых изысканных ужинов. В эту же секунду, светлая голова выплыла из-за стенки. Миссис Дуглас растянула губы в самой радушной и тёплой улыбке, увидев нас на пороге, откинув полотенце в сторону, она тут же полностью показалась в проёме.

Представив родителей, я тут же получила извинение, которому сразу поверила. Том не соврал, когда говорил, что на его маму навалилось много дополнительной работы, потому что, несмотря на свою добродушную улыбку, выглядела она достаточно усталой. Как только мы познакомились с женской частью, а то есть с миссис Дуглас, по лестнице застучали ноги папы Тома, и я тут же отметила, что наибольшую часть он взял от мамы, к примеру, светлые волосы, фурму губ, нос и