А у Уитвики — что? Был бы он хотя бы умный, или обладал какой-нибудь особой харизмой — так ведь нет, обычный тинейджер, прямо-таки эталонный по средней шкале. И силами, и мозгами. Для того же, чтоб важные дяди начали уважать и доверили какую-то ответственную работу, спасения мира недостаточно.
Даже если не один раз. При отсутствии хоть какого-то таланта, это скорее даже раздражает — поскольку, если оставить в стороне спасение мира, должность курьера или водителя — его предел.
Впоследствии, в следующие два с половиной года, в течении которых парня всё же не упекли в лабораторию, я мог убедиться в верности своего предположения. Колледж Уитвики, конечно, закончил и даже не в числе самых худших, но девушка его всё-таки бросила. Парень грустил недолго и нашел себе новую — по внешним данным не хуже первой, да ещё и богатенькую. Не знаю, как он к ней подкатил, будучи тогда простым разносчиком, и знать признаться не хочу — позже стало ясно, что цвет волос «блондинка» распространяется у нее и на извилины. Как говорится, подобное тянет к подобному?
Следующие полгода отдел наблюдения, в задачу которых входил и пригляд за этим мешком проблем, угорал со смеху, как парень искал работу. Скажете не смешно? Безработица и прочее? Ха-ха! Три раза. Потому, что работу он находил, но вылетал с нее через два-три дня. Его рекорд — неделя!
Я с ребятами смеялся, как припадочный. Это уму не постижимо просто!
Правда, потом смеяться резко стало некогда. В NEST спустили новую главу — несравненную Шарлотту Миринг. Вот это женщина, скажу я тебе, дорогой дневник! И даже дело не в том, что очень красивая, как раз в этом случае она обычная. Но она белая, и она с мозгами! Боги, она дружит с логикой! Спасибо предкам! Да, она строгая, да, может быть немного резкая и часто отчитывает, придираясь к каждой неточности. Но по делу же! Прекрасная женщина!
Хотя, конечно, жениться я бы на такой не хотел. Ей подошёл бы кто-нибудь вроде мистера Атинджера. Или тот же Симмонс — был бы вечным клоуном для неё, вызывая бурю возмущения и негодования и скупые, но искренние улыбки.
Да, хорошее было времечко… а потом появился красный говнюк.
Я честно охренел, узнав, что Матрица и Гаситель не единственная инопланетная хрень на нашей многострадальной планете. Это вообще как? Можно подумать, Кибертрон у нас на месте Марса, и скинуть оттуда какую-нибудь херню, все равно, что мусор вынести. Какого черта?
Одно хорошо — люди наконец-то увидели честное отношение к себе и сняли розовые очки — Сентинел оказал нам огромную услугу. Конечно, я сожалею о погибших, но иначе не бывает — вся история учит нас, что толчком для развития цивилизации обычно является пинок со стороны. Такой пинок, как в Чикаго, не мог остаться без последствий. Мы многое потеряли, но наши яйцеголовые наконец-то поняли, как надо действовать — не клянчить у союзников, а брать, исследовать, думать и изобретать свое!
Автоботы и их союзники из сочувствующих назвали последующие чистки «Эрой истребления». Гордо и, как мне кажется, с должной долей страдания. Вроде мы невинные, страдаем! Какая драма… Было бы что истреблять!
Как я понял, трансформеры давно уже почти перебили друг друга. От фракций остались сотня там, сотня здесь и всё. Если кто и остался, то они умные — свалили подальше от ебанутых собратьев.
И вообще, я так думаю, автоботы не уходили с Земли, потому, что им отсюда просто некуда деться было. Вряд ли кибертронцы единственная высокоразвитая, или хотя бы космическая цивилизация и скорее всего мы не единственные, кого они достали. Потому, что по-другому я не могу объяснить, чего они за нас так цеплялись — на этой планете условия для мехов совсем не подходящие, помню, как ихний ремонтник, Рэтчет, ругался на влажность, грязь, пыль и органику.
Итак, NEST расформировали, меня, к моему удивлению, заставили подписать кучу бумажек и с миром отпустили домой — как хорошо быть гражданским лицом! Военным так не повезло. Их раскидали кто куда, некоторые, как тот же майор Леннокс, продолжили ловить трансформеров — после Чикаго его отправили на повышение. Мои наилучшие пожелания ему. Он хоть и белый, но с мозгами. Честный, местами даже слишком, но это уже не моё дело, как он со своей совестью договаривается.
А Уитвики скорее всего таки угодил на лабораторный стол, поскольку пару месяцев после Чикаго он еще мелькал и что-то вякал о союзе, а потом — пропал, и Симмонс, когда я его спросил, где парень, только закатил глаза и намекнул, что любопытство может быть вредным для здоровья.
Его новая подружка, кстати, парня особо не искала. У нее и без того хватало дел — благодаря какой-то бумаге к ней перешло имущество Голда, и умная дамочка уверенно пошла по дороге большого бизнеса.
Вот и верь после этого в великую люббофф… хотя, может, это просто парню так не везло? Ай, ладно, не моё это дело! Я как раз тогда себе подружку нашел, веселую девочку из медицинской службы. Тоже черная, тоже опасалась пришельцев, тоже любила музыку и вкусно поесть, так что, долго ждать мы не стали, поженились сразу после того, как расформировали NEST. Теперь у меня чудесная жена, двое детишек, и не кривя душой скажу — неплохая работа. Мистер Аттинджер с прошлого своего визита, кажется, меня запомнил, так что, устроиться было несложно.
Может быть, многие люди назвали бы меня предателем — типа, раньше сотрудничал с автоботами, теперь помогаю их ловить. Тот же Уитвики, бесследно сгинувший, так наверняка бы изошел возмущением. Что ж, может быть что-то такое в моем поступке можно найти… но лично я считаю иначе.
Я человек. И признавая недостатки человечества, я тем не менее остаюсь на его стороне. На стороне слабых, глупых, подлых и трусливых в том числе. На стороне правительства, во всем ищущего в первую очередь выгоду. На стороне своих родителей, жены, детей, приятелей, на стороне нашего прошлого и нашего будущего.
Верность вообще штука сложная. Мне вот, к примеру, большим предательством кажется стремление примазаться к крутым и сильным инопланетным роботам в надежде, что те зауважают настолько, что сочтут равными себе и подарят какие-то плюшки.
Люди не могут — и не должны — рассчитывать на чужие подарки. Я верю, мы можем достичь величия и без сомнительных одолжений и эфемерной «защиты», за которые приходится расплачиваться трупами
