Ты сказал, что маги созидательного огня почти ничем не смогли вам помочь? Потому что они неправильно подошли к проблеме. Хотя вы ещё были детьми, вам следовало сразу принять то, что произошло. Месть совершена — все работорговцы погибли. И больше ничего изменять нельзя! И из произошедшего надо извлечь жестокий, но очень ценный урок. А для вас он таков — вы узнали цену свободы. Немало тех, кто с самого рождения обречен быть в рабстве и не иметь свободы выбора. Необязательно это рабство как таковое — это может быть кастовое рабство социального происхождения, узаконенное, но от того не менее реальное. Вы поняли, что просто быть на свободе и делать то, чего пожелает душа — это огромный дар, данный не всем. Так отбрось свою ненависть ко всему племени из-за одного недостойного. Пойми, какой ценный дар свобода, и как ужасно лишиться её. Если ты примешь эту истину с такой точки зрения — то ненависть отпустит тебя, и ты больше не будешь мучиться…
Несколько минут все молчали. Мираэль смотрел мне в глаза, не отрываясь. И я, поняв, наконец, какие мотивы им двигали и какие кошмары до сих пор преследовали, смотрел в ответ — мягко, но настойчиво, не отводя взгляд. Наконец, он отвернулся и сказал:
— Мне надо побыть одному.
— Я с тобой, брат, — сказала Ариэль. Вместе они ушли в сторону от лагеря.
Около десяти минут все молчали. Сайраш, приподнявшись и с интересом выслушав весь диалог, снова откинулся на лежанку и закрыл глаза. Миариали вернулась к готовке. Вогнар уселся на лежащее рядом бревно и принялся затачивать оружие.
— Ты проповедником случайно работать не пробовал, Дэмиен? — спросил Райлисс, собравший сухих веток и поднёсший их к костру, — церковь много потеряла в твоем лице.
— Не путай тёплое с мягким, Райлисс, — фыркнул я, — долгоиграющая цель проповеди, как правило, — убедить человека, или кого-то ещё обратиться в чужую религию и заставить делать то, что нужно стоящим у вершин этого айсберга. Я же просто раскрываю всю картину произошедшего, чтобы те, кто меня выслушал, могли до конца понять, что именно произошло и извлекли весь полезный опыт. Проповедовать и воздействовать на чужую волю — противно моей природе. Равно, как и противны любые попытки воздействовать на меня.
— Да, мы с этим столкнулись, — негромко сказал Вогнар.
— Чего и следовало ожидать, — ответил я. Не очень хочется снова к этому возвращаться.
— Ладно, мы тут и так прилично задержались, — сказал командир, — завтра выдвигаемся. По пути к северо-западу отсюда будет деревня Синие Туманы — там мы пополним припасы и двинемся на Краспаген.
— Синие туманы? Что это за название такое, — фыркнул я.
— Вот приедем — и жители сами тебе расскажут, — ответил Райлисс.
Глава 3.11
ГЛАВА 11. Поворотный момент
Нужный нам населённый пункт находилась в трёх днях пути от деревни таисианов. Мы шли уже второй день, и я должен сказать, что эти два дня были самыми спокойными во время пребывания в этом мире. Никто на меня не нападал, не убивал, не требовал применять навыки, не смотрел косо, да и вообще — у меня впервые появилось время побыть наедине с самим собой.
Мираэль и Ариэль кажется, успокоились. Во всяком случае, когда я вновь принял облик ящера, чтобы босиком пройти по земле, близнецы восприняли это совершенно спокойно. Только Вогнар чересчур выразительно хмыкнул, но не переживай, дружище, я настырный, я и до тебя доберусь.
Наконец-то появилось время всё обдумать. Сначала я воспринял этот мир как наказание, но потом понял, что это не так. Да, было тяжело, но труд и упорство принесли свои плоды. Вспоминая свой мир, можно вспомнить фразу одного из людей, который добился большого успеха: ”Для того, чтобы добиться чего-то важного, необходимо покинуть зону комфорта и начать действовать”. Что и имело место быть. Мир ко мне относился напряжённо и насторожено не в последнюю очередь потому, что я сам в тот момент напоминал ежа, готового в любой момент свернуться в колючий клубок.
И только сейчас я понял, чем именно был для меня Ритуал крови и слёз дракона. Да, я почти умирал в этом огне борющихся — и одновременно пытающихся примириться между собой светлой и тёмной сторон, но переродившись из него, я наконец-то стал для Авиала своим. Этот мир больше не воспринимал меня, как чужака, что и верно, иначе моему инстинкту никогда бы не удалось дотянуться до столь древней и позабытой магии, да ещё и высшей категории. Ещё в своем мире я нашёл очень интересный вопрос, который надо регулярно задавать себе: ”Смог бы мальчик, которым вы были, гордиться мужчиной, которым вы стали”? Я не знал ответа на этот вопрос, пока был собой в своём мире, уж слишком мало я там успел сделать, но сейчас сказал бы скорее “Да”, нежели “Нет”.
А будущее…Что меня там ждёт? Наверное, ничего хорошего. Этот Храм… так получалось, что постоянно не было времени расспросить о нём побольше. Что там будет? Что внутри него? Там какой-то лабиринт? Или множество загадок архитектора, которые надо разгадать, чтобы пройти к цели? И почему туда вошло четыре человека, а души их до сих пор там? Это значит, что они там заперты? Или то, что они не умерли? Так непривычно — столько вопросов, и ни одного ответа. Но я давно уже не боюсь. Если мне суждено войти туда — то так тому и быть. Я уверен, там найдутся ответы на все мои вопросы.
Разумеется, шли мы далеко не молча. То Райлисс, то Дхасс регулярно развлекали нас историями о своей службе. Надо сказать, порой приходилось держаться за животы от смеха. Возьмём хотя бы случай Райлисса:
Однажды в церкви должен был быть большой праздник. Кажется, что-то связанное с первым днём весны. И перед обильным застольем Патриарх всегда возносил благодарственную речь Создателю за ушедшие холода и приходящее тепло, а с ним — новый урожай. И в конце речи за его спиной разворачивалось белоснежное полотно как символ чистой и непорочной благодарности. Но это прелюдия, а история — вот она.
Завхозом в церкви, где Райлисс служил, был один из бывших магов крови, которого поймали
