Она знала, что ещё не всё. Ещё будет последний удар, и она надеялась, что он будет действительно последний для неё, спасительный. Ей до безумия захотелось покинуть этот мир с этим поместьем, будто её, Гермионы Джин Грейнджер, никогда здесь и не было. Будто это просто сон… Или нет. Будто она вообще никогда не рождалась, чтобы просто не чувствовать всего этого унижения и боли, так беспощадно рвавших её на части. Уничтожающих.
Внутри засело ожидание спасительной боли, потому что Гермиона чувствовала — она на грани. Жизни и смерти, добра и зла, света и тьмы. Хотя… Эта тьма давно уже окутала её, не давала пошевелиться и вздохнуть полной грудью.
Гермиона тихо вздохнула, когда до её слуха наконец долетели отдалённые звуки музыки. Ласковые голоса окутывали, словно обдавали сонной дымкой. Арфы переливались, создавая иллюзию комфорта и безопасности, что было почти смешно, потому что они граничили с дикой болью.
Голоса девушек становились то тише, то громче, мужчины словно добавляли бархатности в эту ангельскую симфонию. Маленькие колокольчики периодически звенели, словно тысячи звёзд ссыпались под ноги, искрящимися бусинками перекатывались.
Свист плети почти не напугал, будто она ждала этого, будто свыклась. Она жаждала этой боли, потому что она была освобождающей. От тела, от проблем, от дальнейшей боли и чувств.
Плеть опускается ей на бедро, а Гермиона вскрикивает, так слабо, что Драко почти не верится. Такой приглушённый, горловой звук, почти стон срывается с её губ, она откидывает голову назад, беззвучно открывая рот, словно крича, так отчаянно, как только можно. Она шепчет “Пять”, а тело, что было напряжённо минуту назад, вдруг обмякает, и Гермиона повисает на цепях, опуская голову.
Малфой хмурится, но все же откидывает плеть в сторону. Взмахом палочки освобождает Грейнджер, и подрывается с места, ловя её падающее тело.
— Грейнджер… — шепчет он, стягивая повязку с её глаз. — Грейнджер! — рычит он, встряхивая её, растирая её затёкшие руки.
Сердце начинает учащённо биться, но Драко лишь сжимает зубы. Дурная мысль, пришедшая в его голову, заставляет задержать дыхание.
Драко перестаёт различать голоса и звуки арфы, что витают в воздухе. Дрожащая рука тянется к шее Гермионы и пытается найти пульс.
Пытается.
========== Глава 19 ==========
Я никогда не говорил, что хочу этого,
Это бремя свалилось на меня
И поселилось внутри.
***
Я всего лишь человек, запертый в камере.
Я пытаюсь убежать от того, что скрывается внутри меня.
Монстр, монстр,
Я превратился в монстра
Монстр, монстр,
И он становится всё сильнее.
Imagine Dragon — Monster
Из распахнутого окна веет осенний ветер, слабо покачивая занавески. Оранжевый, почти красный, лист влетел в комнату, вспыхивая и оседая на светлый ковёр пеплом. Он словно феникс, только больше никогда не возродится.
Драко переводит взгляд на картину, на которой волны размеренно вздымаются, пенятся и накрывают золотистый песок. Если закрыть глаза, то можно представить шум волн, можно даже почти ощутить солёный запах воды или почувствовать песчаные крупинки на пальцах.
Драко закрывает глаза, но слышит лишь размеренное дыхание Грейнджер. Этот звук кажется ему самым прекрасным, скорее потому, что какие-то жалкие сорок минут назад он думал, что больше никогда не услышит её дыхания, никогда не увидит, как она злится. Он думал, что она умерла, там, в комнате для “игр”, на его руках.
Драко открывает глаза и медленно водит взглядом по расслабленным бровям, между которыми не залегла складка, которая обычно слегка видна, когда Грейнджер хмурится; по вздёрнутому носу; по приоткрытым губам, таким бледным, что если бы не тихое дыхание, которое слышно, если прислушаться, то он бы не поверил, что она жива.
Он и не верил, когда дрожащей рукой пытался найти её пульс на шее, но так и не нашёл. Тогда он сошёл с ума, потому что как иначе можно объяснить хриплый смех, который сорвался с его губ? Когда Малфой сжал её запястье, уловив слабое биение пульса, он не сдержался, — засмеялся в голос, через смех вызывая эльфа, приказывая тому немедленно перенести Грейнджер в спальню и спасти её. Мерлин, он так и сказал: «Принни, спаси её».
Свихнуться можно.
Драко скользит взглядом по почти незаметно вздымающейся девичьей груди, по худому телу в бледно-розовом платье. Сорок минут назад он сошёл с ума, так значит все поступки с того момента будут оправданы? Хотя… Перед кем ему оправдываться? Перед Грейнджер? Он не обязан ни ей, ни кому-нибудь ещё.
Пальцы ныряют в карман джинсов, и Драко слегка приподнимает бёдра, вытаскивая пачку. Мгновенно зажигая сигарету, он затягивается, не отрывая взгляда от Гермионы, будто боясь, что если он отведёт взгляд — она растворится, просто исчезнет, словно её и не было.
Словно она умерла.
Сизый дым струится под потолок, касаясь тёмного балдахина её кровати и растворяясь. Горький запах успокаивает нервы, но не окончательно, поэтому Драко встаёт с кресла, наклоняя голову к плечу, наблюдая за Гермионой. Не совладав с собой, он наклоняется к ней, впираясь рукой в матрас возле её плеча. Взгляд скользил по её бледной руке, натыкаясь на длинную красную полосу. Драко усмехается краешком губ, снова выдыхая струю дыма, что почти невесомо касается сгиба её локтя.
Он приказал остановить кровь, но не залечивать раны окончательно. Драко хотел, чтобы на ней остались эти красные полосы, они будут напоминать ей о нём. Она будет ненавидеть его, страшиться, стараться забыть, но рассечённая кожа и покраснения никуда не денутся. Он приказал убрать заживляющую мазь, чтобы Грейнджер с её помощью не убрала полосы.
Выпрямившись, он тихо вышел из спальни, осторожно закрыв за собой дверь.
Щелчок раздался в голове эхом, и Гермиона открыла глаза.
***
Драко достаёт из бара бутылку коллекционного огневиски. Смотрит на яркую наклейку, хмыкая на витые золотые буквы. Ядрёный напиток переливается в стакан, наполняя его наполовину.
Коллекционные бутылки алкоголя, которые остались ему от отца, Драко не испил сразу, он откупоривает бутылки только по важным поводам, в остальные дни он может взять любую обычную.
Сегодня есть повод.
Сегодня она осталась жива.
Драко опрокидывает в себя напиток, со стуком ставя стакан на стол, краем глаза замечая движение слева от себя. Он оборачивается и находит взглядом Нарциссу. Сегодня она надела одно из своих любимых платьев — закрытое, из фиолетового муара с золотыми вставками и каёмками. Плотная юбка шуршит, когда Нарцисса медленно направляется к широкой двери, ведущей к тропинке в сад.
— Мама? — Драко удивляется своему осипшему голосу. Он же не мог сорвать его, когда шептал “живи”, глядя на Грейнджер? Шептал? Он повторял это как мантру, то повышая голос почти до крика, то
