Вот и сейчас он улыбнулся, давая понять, что не бросит. Чтобы не случилось — поможет. Только вот сейчас это действительно серьёзно. И Малфой действительно переживал за друга.
— Как вы думаете, парни, подарок к Хэллоуину в виде дорогого платья будет, м… достойным? — как бы невзначай спросил Теодор, поглядывая искоса на друзей.
— Грейнджер, что ли? Тео, ты серьёзно? — взвыл Блейз, строя ужасающе-отвращённую гримасу.
Теодор нахмурился, вздёргивая нос, совсем как капризная девчонка. Поправил галстук, кидая на Блейза недовольный взгляд.
— Я серьёзный джентльмен…
Забини рассмеялся, перебивая Нотта, хлопая того по спине, отчего слизеринец поморщился. Даже Малфой ухмыльнулся на такое заявление, хотя мысль о том, что этот придурок раскошелился на грязнокровку, отдавала горьковатым привкусом.
— Ну, должен же я как-то задобрить её?! — возмутился Нотт, вызывая новый порыв смеха у Блейза.
Вытерев краешки глаз, на которых проступили капли слёз от смеха, Забини вдруг стал совершенно серьёзным, что совершенно выбило Нотта из колеи, заставляя удивлённо хлопать глазами.
— Конечно, Тео, конечно. Главное — не забудь сказать мне, когда задумаешь выполнить последний пункт своего плана — затащить Грейнджер в койку, потому что кто, кроме меня, будет тащить тебя в больничное крыло?
Малфой тихо засмеялся, качая головой. Выражение лица Теодора оправдало ожидания. Он возмущённо втянул воздух, брови сначала взлетели вверх, потом он резко нахмурился на выдохе, губы скривились, будто он съел что-то кислое. Вздёрнул нос, обиженно морщась, сложил руки на груди и отвернулся, предоставляя смеющимся парням лицезреть свой профиль.
— Да идите вы, — буркнул Теодор, сверля взглядом стены и проходящих мимо студентов, которые, имей взгляд физическое воздействие, отлетали бы на метры.
— Пф, спроси вон у Драко, думаешь, эта гордая сучка так просто позволит тебе прикоснуться к ней? Тем более за какое-то жалкое платье…
Драко нахмурился, бросая испепеляющий взгляд на Блейза. На обратной стороне век тут же вспыхнул кадр распростёртой на столе грязнокровки, распахнувшей свои чёртовы глазища, будто говоря: «Давай, Малфой, ныряй в моё море, давай, и захлебнись!» Тогда он чувствовал, как бешено бьётся под его пальцами её пульс. Он чувствовал это сквозь её тонкую, почти прозрачную кожу, что вдруг стала раскалённой, почти сжигала, расплавляла его ладонь, завораживая глазами, заставляя втягивать спёртый воздух, который испарялся, не доходя до лёгких.
— Оно не жалкое! — громко возмутился Теодор, привлекая к их компании лишнее внимание. — Оно стоит целых семьдесят галлеонов, — гордо провозгласил он.
— Сколько?! — завопили Забини с Малфоем одновременно, переглядываясь.
— Ты с ума сошёл, Тео? — осторожно спросил Блейз, будто тот мог накинуться на мулата с кулаками.
— Ты потратил семьдесят галлеонов на грязнокровку?! Ты ебанутый, Тео. — Малфой покачал головой, кривясь.
— Я — джентльмен. Эти деньги для меня раз плюнуть…
— В таком случае три миллиграмма твоей слюны стоит семьдесят галлеонов, — заверил Блейз, до сих пор не веря своим ушам.
Нотт не идиот. Нотт — действительно ебанутый, причём на всю свою больную голову. Потратить целых семьдесят галлеонов на грёбаную грязнокровку?! Серьёзно?!
***
Еле впихнув в себя сэндвич и кубок тыквенного сока на завтраке, Гермиона первая покинула Большой Зал. Преодолев расстояние до своей спальни чуть ли не в рекордное время, она на миг прислонилась к двери горячим затылком. Взгляд опасливо опустился на коробку, что аккуратно была завёрнута в зелёную обёрточную бумагу и сиротливо лежала на кровати. Живоглот, вальяжно ступая по полу, поднял мордочку, уставившись на хозяйку большими жёлтыми глазами. Прыгнул на кровать, принявшись обнюхивать новый неизвестный ему предмет. Гриффиндорка медленно подошла к кровати и слегка отпихнула кота, который обиженно фыркнул и пошёл топтаться по подушке.
Гермиона разорвала зелёную обёрточную бумагу и уставилась на небольшую записку, что лежала поверх картонной коробки.
«Дорогая Гермиона! Я подозреваю, какой ты костюм наденешь на Хэллоуин в последний год учёбы в Хогвартсе. Поэтому отсылаю тебе этот… скромный подарок. Предупреждаю — коробка охраняется магией, и если ты её откроешь, то обязана будешь надеть то, что находится внутри, в противном случае всё твоё тело покроется фурункулами на двое суток. Но ты же не сможешь всё это время просидеть в своей спальне, верно? Надеюсь, я достаточно хорошо знаю тебя и сделал правильный вывод.
Твой преданный поклонник».
Гермиона нахмурилась. Во-первых, “преданный поклонник” выводил её из колеи, потому что она думала, что узнает отправителя. Во-вторых, что за глупое предостережение с… наказанием в случае невыполнения условий?
Девушка повертела в руках картонку и уставилась скептическим взглядом на коробку, что ждала её решения. Гермиона закусила губу, думая, перебирая варианты того, что там может быть. Из записки ясно, что там костюм, что заменит ей её ведьминский. Но что за костюм? Судя по вульгарному обращению, в коробке может находиться совершенно любой наряд. И не факт, что там что-то приличное.
На плечах снова с заметным только одной ей хлопком появились две Гермионы. Одна, закусывая губу, потирала ручки, любопытно взирая на коробку. Ей до дрожи хотелось заглянуть и узнать, что там лежит. Другая Гермиона скептически покачала головой. А вдруг там какой-то развратный наряд из эротических фантазий прыщавого студента? И придётся во избежание противных фурункулов пойти в этом?!
Гриффиндорка она и в Африке гриффиндорка. Любопытство перебороло страх и колебание, поэтому Гермиона подняла крышку, почувствовав пальцами покалывание от магии. Незнакомец не врал, на коробку действительно наложили заклинание, а проверять его на себе не хотелось.
Гермиона уставилась на что-то ярко-красное. В голову пришла глупая мысль о ткани, что вся в крови жертвы, обязательно невинной, которую замучили, но пришлось быстро отбросить эту несуразицу. Дрожащие пальцы подхватили тонкие красные бретельки и потянули одеяние вверх, предоставляя его своему взору.
— Мерлин… — поражённо прошептала она, во все глаза уставившись на длинное красное платье.
Две тонкие бретельки были украшены мелкими блёстками, что рассыпались по всему корсету узором, напоминающим пламя. Сзади вырез доходил примерно до середины спины, откуда сразу начиналась длинная юбка. Не слишком пышная, но и не обтягивающая, она походила больше на колокольчик.
Гермиона не сдержалась, приложила платье к груди, тут же откинув его на кровать, потому
