— Сейчас же развяжите меня, мисс Грейнджер. Это похищение! — Малфой начал вырываться еще сильней.
— Не сейчас, Люциус, и еще… я б не стала сыпать угрозами, если бы была на твоем месте, — она взобралась к нему на колени, и сорочка завернулась на ногах так, что Люциус заметил: под ней ничего больше не надето. Он мог видеть, мог чувствовать ее возбуждение и чувствовал, как собственное тело начинает предавать его.
— Если хотели трахнуть меня, мисс Грейнджер, то все, что нужно было сделать, это просто сказать об этом прямо, — он ухмыльнулся, уставившись на розовую припухшую плоть между ее бедер. — Никогда не возражал против грязнокровных шлюх. В темноте, знаете ли, все женщины выглядят одинаково.
— Я тебе не шлюха, Люциус Малфой! — она скользнула на его коленях вперед, так что почти прижималась промежностью к уже поднявшемуся члену. Прижалась грудью и, положив локти на его плечи, начала поглаживать его волосы, убирая их с лица. — На самом деле, только один мужчина имел честь лежать между моими бедрами, и это было много лет назад, — она убрала одну шелковистую прядь волос за ухо, — так что… — провела языком по его нижней губе. — А вот я готова поспорить, что ты с удовольствием почувствуешь сегодня мягкость женщины… — слегка щипнула его. — Женщины, так нежно прижимающейся к тебе, — она снова дотронулась его губ. — Такой жаркой и гладкой, когда ты скользнешь внутрь.
Поцеловав его, на этот раз она позволила губам раскрыться, и язык ту же затанцевал внутри, и дразнил, дразнил, дразнил Малфоя, прежде чем она отступила, а он тяжело выдохнул и снова потянулся к ней, пытаясь вернуть поцелуй. Гермиона продолжала пропускать сквозь пальцы его длинные платиновые пряди.
— Знаешь, а ведь твои волосы — это мой маленький фетиш, — небрежно произнесла она, позволяя ногтям слегка поцарапать кожу на его голове. Малфой закрыл глаза и, толкнув бедра ей навстречу, тихо застонал. — Помнится, раньше я даже фантазировала о том, как они будут скользить между моими бедрами, — она слегка дернула его за волосы.
Люциус приоткрыл рот, с его губ снова раздался мягкий вздох, и он толкнулся еще раз.
— Боже мой, неужели моему хорошенькому Люциусу нравится, когда его тянут за волосы? — уже почти прохрипела она.
— Не называй меня так! — со стоном прошептал он, когда Гермиона еще раз резко дернула его.
— В чем дело? Конечно, ты и сам знаешь, что прекрасен, со всей этой гладкой, бледной кожей и великолепной серебристой шевелюрой. Ты и впрямь прекрасен, Люциус, — она сжала ладони в волосах и резко дернула их, заставив его выгнуть шею и наклонить голову назад. Глаза Малфоя вспыхнули, а дыхание стало прерывистым. — О, да, тебе действительно нравится, когда их тянут, правда? Я чувствую, как сильно тебя заводит это. Люциус, ты ведь хочешь трахнуть меня прямо сейчас, не так ли? — прошипела она, наклонившись вперед, чтобы куснуть его за шею.
— Да, чертовка, — прошипел он, прижимаясь к ней бедрами.
Гермиона слегка опустилась на его ногах ниже, чтобы полностью расстегнуть брюки и освободить пульсирующий член.
— Как же он мне нравится… — тихо прошептала она, широко раскрыв глаза и уставившись на длинную и внушительную бледную плоть. Кончик члена уже покраснел и медленно истекал жемчужными каплями жидкости.
— Развяжи меня, Гермиона, — грубо приказал ей Люциус.
Она подняла голову и, слегка дрогнув бровью, улыбнулась.
— Вот ты и вспомнил, как меня зовут… — она потерла горячий кончик члена о свои шелковистые складочки, поглаживая им по своему клитору и даже позволяя немного окунуться в нее.
— Развяжи меня, чтобы я мог взять тебя правильно, — прохрипел он.
— Нет, — Гермиона встала, держась за него, и неторопливо опустилась на член. Поначалу ей было больно, все же Малфой был крупным мужчиной, но возбуждение несколько сгладило дискомфорт. И уже скоро она свободно заскользила по его плоти. А потом тихо прохныкала, сжимая руками его затылок: — Нет, Люциус, на этот раз именно ты будешь тем, кого возьмут…
Она схватила его губы своими, и язык метнулся в его рот, будто сражаясь с ним. Гермиона начала двигаться. Малфой с силой толкался навстречу, пытаясь заставить ее двигаться скорей. Он ужасно хотел, чтобы руки его были свободны, чтобы он мог сжать ее ягодицы в руках и начать врезаться. Быстро. Сильно.
Ее пальцы запутались в его волосах, и ему ужасно нравилось это. Роскошная шевелюра была не только объектом его тщеславия, но и эрогенной зоной, которая, когда волосы начинали потягивать, всегда возбуждала его. И ведьмочка, извивающаяся у него на коленях, казалось, разделяла его маленький фетиш. Ее ногти царапали кожу его головы, она слегка прикусывала ему шею, заставляя все тело дрожать.
— О, как хорошо… — застонала она в шею Люциусу, и бедра начали двигаться быстрее.
— Пожалуйста, я обещаю, что все сделаю хорошо, просто освободи меня! — со стоном умолял Гермиону он, теряясь в собственных ощущениях от ее обжигающего лона.
Она потянулась и развязала веревки. Малфой сразу же обхватил ее ягодицы ладонями и поднялся на ноги. По дороге он отбросил спадающие брюки в сторону и повел Гермиону к кровати, по-прежнему оставаясь у нее внутри.
Он положил ее в центре ложа и цепко ухватил за бедра. Гермиона вцепилась в его волосы сильней, и Люциус понял, что растворяется в этой женщине. Теперь, обретя свободу, он начал погружаться в нее снова и снова, врезаясь в хрупкое тело с почти болезненной силой. Каркас кровати содрогнулся, а изголовье ударялось о стену при каждом ударе.
— Маленькая сучка! — прорычал Малфой, почти переставая контролировать себя.
— Заткнись, Люциус! — закричала Гермиона, сильно дергая его за волосы.
— Боги, это неправильно, это не должно быть так… так хорошо, чертова ты грязнокровка!
— О-о-о… Продолжай, Малфой. Не останавливайся! Продолжай трахать свою маленькую грязнокровку… я знаю, ты любишь это… — тяжело выдохнула она, обхватив его ногами, пока Люциус по-прежнему продолжал врезаться в нее.
— Черт! — он начал двигаться все сильнее и быстрее.
— Люциус! — закричала она его имя, когда оргазм уже нахлынул и захлестнул ее с головой, а закипевшее влагалище в сладкой судороге сжало его член так сильно, что это было почти больно. Он врезался в нее последний раз и почти сразу извергся сам.
— Удивительно… почему с каждым разом мне с тобой все лучше и
