Как же горько и паршиво на душе. В доме не было ни капли алкоголя, нашелся только чай с ромашкой, но он точно не успокоит разбитое девичье сердце. Она ведь хотела приключений, вот они были, но на душе так горько, словно ее предали.
Заварив большую кружку чая, так и не притронулась к нему. Как была в халате, с мокрыми волосами, легла на кровать. Слезы текли ручьями в подушку, не было никаких сил унять их. И почему она такая несчастливая? Ведь все при ней, умница, красавица, самостоятельная и независимая, но так не везет с мужчинами. Первый был так, юношеская влюбленность, потом кавалеры с сомнительной репутацией, кто женатик, кто обещал золотые горы и пропадал навсегда. Альберта вообще вспоминать не хочется.
Правильно говорят, не родись красивой, а родись счастливой. Ее одноклассницы уже давно выскочили замуж, нарожали детей, кто одного, кто двух. А она все ждет своего принца, но принцам нужны принцессы, а она, видимо, на нее не тянет. Так, одни слова.
В этом мареве она проваливалась в сон. Снился Иван, его поцелуи, он покрывал ими тело. Маша плавилась, выгибалась навстречу, просила большего. Это было безумно сладко, нежно, она слышала свои стоны сквозь сон. Задыхалась, прижималась к мужчине плотнее. И вот, он уже в ней, лоно сжимается, она отчетливо ощущает толчки возбужденного члена, его налитую головку, упирающуюся в дальние стеночки влагалища.
Оргазм наступает неожиданно, тело прошибает острая боль вперемешку с наслаждением. Маша резко открывает глаза, тяжело дышит, халат распахнут, одеяло откинуто. Рука между широко раскинутых ног на припухших, влажных складочках. Грудь болезненно ноет, берет ее, сжимает сосок.
— Аааааа…мммм…да что ж это со мной.
Переворачивается на бок, поднимает руку к лицу, разглядывает пальцы, они все в ее выделениях. Иван как ее наваждение, ее проклятие. Его нет рядом, а она течет, отдается, стонет, кончает лишь при мысли об его члене глубоко внутри. Нимфоманка озабоченная.
Увидев своё отражение в зеркале, Маше стало еще паршивей. Глаза припухли от слез, лицо слегка отекло. Нашла забытый в клатче телефон, было несколько пропущенных вызовов от коллег, куча рекламных сообщений от надоедливых магазинов и банков, но ничего от Ивана.
Да, конечно, понятно, он занят своей «малышкой», от мыслей наворачиваются слезы, снова умывается холодной водой. На кухне шумит чайник, за окном кружат снежинки, во дворе суета. Дети копошатся в сугробах, с визгом несутся по ледяной горке, взрослые торопятся с полными пакетами домой. Наверняка несут подарки, сюрпризы, не докупленные сладости. А у Маши не наряженная елка, пустой холодильник, и пустота в душе.
Звонили друзья, снова звали на туристическую базу, наврала им, что поедет к родителям на дачу. А родителям наврала, что поедет с друзьями. И с каких пор она такая лгунья? Не хотелось никого видеть, выдавливать из себя улыбку и хорошее настроение. Не хотелось вообще ничего.
Так прошел весь день, отвлекала себя уборкой, стиркой, занимала мысли чем угольно, только бы не думать об Иване. По телевизору крутили новогодние любимые комедии, иногда улыбалась забавным моментам. Достала гирлянду, развесила ее на гардинах, пусть хоть что-то напоминает о том, что сегодня новый год.
Безумно хотелось набрать номер Вани самой, поздравить с наступающим, пожелать всего хорошего, чтобы хоть так услышать его голос. После часа метаний набрала, сердце колотилось как бешеное, в уме подбирала слова, но в трубке сообщили, что абонент вне зоны доступа сети.
Конечно, зачем ему посторонние звонки, какая-то там наивная, влюбленная в него Маша. Стало еще хуже, отбросила телефон, выключила везде свет, осталась только мерцать разноцветными огнями гирлянда. Села на подоконник, поджала ноги, встречая сумрак последнего дня этого года.
Телефон заливался знакомой мелодией где-то в ворохе подушек, но Маша его не слышала, потом пошли сигналы уведомлений о сообщениях, на которые девушка тоже не обратила внимание.
На улице зажглись фонари и праздничное освещение. Вспыхнула наряженная у сквера елка. Захотелось пойти гулять, окунуться в эту суету, проветрить голову и освежить мысли. Соскочив с подоконника, быстро нашла теплые вещи, свитер, штаны, голубой пуховик, угги и ее любимую вязаную шапку с ярким розовым помпоном.
Словно куда-то торопясь, выскочила за дверь, быстрее туда, к людям, где чувствуется атмосфера праздника и радости, ей это так необходимо. А телефон так и остался лежать на кровати, издавая новые сообщения и звонки.
Маша шла к большой елке в парке, там был и каток, и новогодняя ярмарка, и ледяные фигуры с подсветкой. Это все невольно вызывало улыбку и поднимало настроение. Медленно прохаживаясь между рядов со сладостями и сувенирами, уцепилась взглядом за семейную пару. Мужчина держал девочку лет семи на руках, она обнимала его яркими бирюзовыми рукавичками, на голове такого же цвета шапочка.
И, вообще, она была вся такая яркая конфетка, звонко смеялась и кивала головой, когда мужчина ей что-то показывал. Рядом стояла молодая женщина, ее рука в тонких кожаных перчатках была на спине мужчины. Простота и элегантность, пушистый белый берет, темные волосы до плеч и черная норковая шубка. Она говорила, показывала в сторону витрины, легким движением смахивая с волос мужчины снежинки.
И тут он повернулся боком, сердце предательски дрогнуло, забыло, как биться, а потом заработало с удвоенной силой, ломая ребра. Маша глотала морозный воздух, словно выброшенная на лед рыба. Это был Иван! Ее Иван! Нет, теперь уже не ее.
Только что она любовалась семейной парой, завидуя их счастью, мечтала, что она вот так, когда-нибудь будет гулять с любимым мужчиной, отцом ее ребенка, покупать ненужные безделушки, слушать звонкий смех малыша, стряхивать снежинки, смотреть в любимые и такие родные глаза. Нет, ничего этого не будет.
Ноги сами несли неизвестно куда, в глазах слезы, на щеках лед. Да, Маша, запомни, вот так рушатся мечты и тобой построенные воздушные замки. Стало только хуже, и зачем она вообще пошла гулять. Обида разрывала на части, забыв о времени и не чувствуя холода, бродила по парку. Куда ей торопиться, ее все равно никто не ждет.
Глава 17
На улице похолодало, все меньше навстречу попадались прохожие. Кое-где уже слышались звуки взрывов фейерверков. Маша огляделась по сторонам, чувствуя пробирающий до костей холод, не вечность же ей бродить здесь как бездомной собачонке.
