— Моя принцесса, возможно, захочет принять ванну? — Тингол проигнорировал ее вопросительный взгляд и указал на ванну. — Думаю, она еще не остыла. Боюсь, одежды вам под стать нет в этом убогом домике, но я могу предложить свою — она, правда, не новая, но абсолютно чистая. — И он разложил на стуле бежевую рубашку и коричневые брюки.
Кириэль продолжала молча смотреть на Тингола, ожидая продолжения его речи. Он посмотрел на нее и почтительно поклонился.
— С вашего разрешения, принцесса, я пока удалюсь. Надо устроить коня, он и так скакал всю ночь без устали. А вы пока приведите себя в порядок. Я же вижу, что вы мечтаете забраться в эту ванну. — С этими словами он удалился. Кириэль посидела, прислушиваясь к его шагам, и, поняв, что он действительно ушел, сбросила с себя остатки платья и с наслаждением погрузилась в теплую воду. Рассиживаться в ней, как бы ни хотелось, времени не было, поэтому, смыв с себя всю грязь, она, с опаской озираясь, выскочила из ванны и быстро надела предложенную одежду. Та была велика и с трудом налезла на мокрое тело, но, застегнувшись на все пуговицы, она почувствовала себя гораздо легче.
Ароматные запахи со стола привлекли внимание усталой эллет. Она с обеда ничего не ела, и теперь с удовольствием рассматривала жареное на углях мясо, салат из свежих овощей, свежий хлеб, нарезанный ломтями. Не дожидаясь Тингола, она накинулась на еду, запивая водой, стоявшей в кувшине. К тому моменту, как эльф вернулся из сарая, занятый устройством коня, Кириэль уже вполне подкрепилась и чувствовала себя готовой задавать вопросы, на которые обязательно должна была получить ответы.
— Возможно, мой друг, вы все же объясните мне свой поступок? По какому праву вы осмелились украсть меня, жену лихолесского принца? Кто надоумил вас на столь дерзкий поступок? И как вы могли подумать что я могу ответить взаимностью?! — К концу своей речи глаза Кириэль вовсю метали молнии, а голос готов был сорваться на крик.
— Моя принцесса! — Тингол рухнул перед ней на колени, схватив за руку и умоляюще заглядывая в ее глаза. — Моя любимая! Да, вы не можете запретить мне называть вас так, ведь я полюбил вас с первого взгляда, с первого вашего слова! О, не кривите так губы, не стоит смеяться надо мной! Знаете ли вы, что это значит — любить ту, что никогда не сможет тебе принадлежать?! Можете ли вы представить, какие муки я испытывал каждую минуту, что находился рядом, не смея даже взглядом сказать о своих чувствах?! Когда вы вошли сегодня вечером в зал, такая счастливая, такая светящаяся, когда я увидел, как смотрит на вас принц, ваш муж… О, Боги, я думал, что сойду с ума! — Тингол, как безумный, шептал слова, речь его становилась бессвязной, он принялся покрывать мелкими поцелуями руки Кириэль, ее ладони, пальцы. Хоть она и пыталась их вырвать, эльф крепко держал их в своих руках. — Ваш муж… он недостоин вас… он не любит вас и никогда не любил… разве можно так пренебрежительно относиться к жене… если не любишь… не боготворишь…
Кириэль изумленно слушала Тингола, уже не пытаясь отнять руки. Его слова проникали в душу, бередили раны, отзывались эхом на потаенные мысли. Разве сама она не думала так? Разве сама она в слезах не спрашивала себя об этом? Неужели ее боль и отчаянье так явно можно было прочесть незнакомому эльфу, только что приехавшему в Мирквуд? И если смог угадать он, то что уж говорить об остальных. Неужели все подряд догадывались о том, как на самом деле она несчастна? Слезы текли из ее глаз, но она даже не пыталась их остановить. Горячие капли падали на руки, а Тингол, словно помешанный, сцеловывал их, бормоча:
— Не плачьте, принцесса! Не плачь, любимая! Никогда больше не позволю тебе плакать от горя! Я буду любить тебя и почитать как святыню! Никто и никогда не посмеет упрекнуть тебя в том, что ты оставила свой дом. Мы уплывем! Мы уплывем за море и там нас никто не найдет! Только ты и я! Одно только твое слово, и я сложу к твоим ногам весь мир!
Кириэль сидела, оглушенная. Мысли проносились в голове с быстротой молний. Что делать? Может, действительно, рискнуть всем? И ведь не этого ли она хотела? Разве не мечтала она уехать из Мирквуда, оставить свою боль и любовь, которая никому, кроме нее не нужна? А вдруг у нее есть шанс обрести счастье? Но другой голос, более сильный и твердый, громко кричал: «Нет! Как ты можешь быть счастлива без Него? Кто сможет тебе его заменить? Разве ты не борешься за него, не страдаешь ради него? Разве сможешь ты прожить без его взгляда, улыбки, ласки?»
«Все бесполезно… — отвечал ей первый голос, — ты же сама видишь, что ты Ему не нужна. Рискни, попробуй быть счастливой!»
Кровь стучала в висках, и Кириэль зажмурилась, пытаясь заглушить голоса, что вели борьбу за нее в глубине ее души.
В этот момент во дворе послышался топот коней, голоса, дверь распахнулась и на пороге появился Таэл. Волосы его были растрепаны, раскрасневшееся лицо, блестевшее от пота, тяжело вздымающаяся грудь — все говорило о том, что он скакал несколько часов, не останавливаясь. Глаза Таэла метали молнии. Быстрым шагом он подошел к Тинголу, не говоря ни слова схватил его за шиворот и выволок из домика. Тингол словно разом потерял все силы, увидев принца. Таэл швырнул его на землю и прорычал:
— С тобой разберемся позже! Стража, следите пока за ним, чтобы не сбежал. — С этими словами он резко развернулся, зашел в дом и закрыл за собой дверь. — А вот с тобой, моя драгоценная жена, мы поговорим сейчас!
Кириэль смотрела на пышущего гневом Таэла и мысленно готовилась выдержать серьезный разговор. Она решила для себя, что выскажет ему все, что накипело, а там будь что будет! Полная решимости, принцесса подняла твердый взгляд на мужа, ожидая, что он заговорит первым.
Таэл не спешил начинать разговор. Он слегка опешил при виде Кириэль. Он ожидал, что застанет ее врасплох, что она будет
