12. Внезапные открытия

В воскресенье Игнат не позвонил, но Таня не слишком расстроилась, хотя, что скрывать, очень ждала его звонка. Но на следующий день на работе он не появился, и она начала беспокоиться. Конечно же, надо было написать ему и спросить, что случилось, но что, если он попросту избегает её? Дел у вице-президента всегда было достаточно, в офисе он появлялся не каждый день, да и вообще — может, она всё же напридумывала то, чего нет, и теперь сама себя накручивает?

К среде Тане хотелось плакать. Всё валилось из рук, окружающие раздражали, а живот крутило так, что к горлу то и дело подкатывала тошнота. Она пыталась представить, как будет себя вести, когда Игнат всё же появится на горизонте — не мог же он уволиться из-за одного поцелуя с подчинённой? К четвергу она всё же взяла себя в руки, решив, что ничего из ряда вон не произошло, подумаешь — поцелуй. Ну и что, что он говорил о свидании? Мало ли, что у мужиков на уме… Но когда слух уловил знакомый голос, сердце замерло и тут же заколотилось в сумасшедшем ритме. Её бросило в жар и тут же — в холод, руки задрожали, и пришлось сжать их между ног и несколько раз медленно и глубоко вздохнуть, повторяя в голове размеренные слова наставника по йоге, на которую она пару раз ходила в прошлом году. Что именно помогло, Таня не знала, но Игната встречала, уже успокоившись и холодно улыбаясь.

— Привет! — Он улыбнулся, и в маленьком закутке, отведённом ей под рабочее место, сразу стало светлее. Сердце предало, невольно забилось быстрее, и Тане стоило огромного труда сохранить на лице равнодушное выражение.

— Добрый день. — Она небрежно откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, надеясь, что это поможет скрыть дрожь, которая буквально пронзила всё тело. Игнат облокотился о перегородку и смотрел на неё сверху вниз, словно заполняя собой всё пространство, забирая весь кислород. — У тебя какое-то дело ко мне? Прости, много работы… — Таня качнула головой в сторону монитора, на котором демонстративно красовался какой-то отчёт, выуженный из папки со старыми документами в последний момент.

— Да-а, — протянул он, продолжая улыбаться, легко считывая её раздражение и так же легко находя ему причину. — У меня к тебе даже два дела, и одно из них ждёт с понедельника, но… — Игнат вздохнул, внимательно следя за её реакцией, — не было возможности ни писать, ни звонить — пришлось срочно уехать. — Он сделал паузу и добавил: — Прости.

На деле позвонить он, конечно же, мог, и даже очень хотел, но разные временные пояса не располагали — пришлось лететь во Владивосток, а у них с Таней ещё не такие тесные отношения, чтобы названивать среди ночи. Вину за собой Игнат чувствовал, понимал и Танину обиду, поэтому готов был сделать всё, чтобы эту вину загладить.

— Тебе не в чем извиняться, — тихо сказала она и демонстративно покосилась на соседнюю перегородку. Обсуждать здесь что-то, помимо работы, было верхом недальновидности.

— Тогда поговорим позже, после работы, — просиял Игнат, плавно отделяясь от перегородки, на которую опирался. Хитро подмигнув, он дождался её улыбки, настоящей, искренней, и с лёгким сердцем ушёл. Таня счастливо вздохнула и прижала ладони к щекам, надеясь остудить вспыхнувший румянец.

А Игнат уже вошёл в лифт, напевая про себя прилипчивый хит, услышанный на этаже редакции. В приёмной Жарова было тихо, Антон привычно сидел с газетой, Амалия неспеша стучала по клавиатуре.

— Тебе не надоедает здесь штаны просиживать? — Игнат остановился перед водителем. — Сходил бы в столовую, или, как Санёк, по этажам бы прошёлся.

— Я так не могу, Игнат Валерьевич. — Антон отложил газету. — Вдруг срочно понадоблюсь?

— Понадобишься — из-под земли достанут, не переживай, — хмыкнул Игнат и обернулся к Амалии. — Один?

Дождавшись кивка, он вошёл в кабинет. Антон проводил вице-президента завистливым взглядом: научиться бы так же небрежно носить дорогущий костюм, вот так, руки в карманах, галстук слегка ослаблен, а деньгами так и несёт… Тяжело вздохнув, он покосился на Амалию, которая демонстративно его не замечала, и вернулся к газете.

— Как поездка? — Костя, оторвавшись от бумаг, которые изучал, поднял глаза на вошедшего друга.

— Как и планировали, — небрежно пожал плечами Игнат, падая в излюбленное кресло и закидывая ноги на стол. — Дальневосточное отделение развивается, встречался с японцами, они относятся к нам настороженно и пока не решаются пустить на рынок, как ты и предполагал.

— Но ты обрисовал им перспективы нашего сотрудничества? — полуутвердительно спросил Костя, заранее зная ответ.

— Естественно. — Игнат положил голову на спинку кресла. — Они примут наше предложение. Я дал им неделю, сказал, что партнёры из Китая почти согласились.

— Отлично! — Костины глаза хищно сверкнули. — Если мы закроем эту сделку, можно будет говорить об увеличении дивидендов к концу года на триста процентов!

— Тебе всё мало?

— А тебе?

— Мне бы хотелось больше времени, чтобы успевать тратить то, что я зарабатываю, — усмехнулся Игнат.

— Кто-то захотел в отпуск? — приподнял бровь Костя.

— Кто-то — да. А ты нет?

— Не думал об этом.

И ведь действительно — не думал. Костя даже забыл, когда вообще в последний раз мог позволить себе хотя бы неделю отдыха. Просто расслабиться и ни о чём не беспокоиться, не созваниваться, не назначать встреч и не срываться с места, будто без его присутствия всё пойдёт не так. «Если твоя работа не замирает в твоё отсутствие, ты набрал отличную команду» — гласила одна из первых заповедей руководителя. Неужели за эти годы Костя так и не научился никому, кроме Игната, доверять? Но друг полностью разделял его болезнь — был таким же трудоголиком, живущим работой, поэтому сейчас его слова об отпуске удивили.

— Я просто подумал, — задумчиво проговорил Игнат, всё ещё глядя в потолок, — вот мы с тобой миллионеры вроде. А яхт нет. Недвижимости заграницей нет. Любовниц — и тех нет!

— Чтобы иметь любовниц, надо для начала обзавестись жёнами, — хмыкнул Костя. — А с жёнами появятся и дома, и яхты, и куча счетов, которые внезапно надо будет оплачивать.

— Не ты ли недавно говорил о свадьбе? — Игнат усмехнулся и перевёл взгляд на друга. — Или уже передумал?

— Нет. Но и спешить пока некуда. — Он помолчал. — А вот про отпуск идея отличная. У тебя, кстати, есть зам?

— Есть. Даниленко.

— А у меня — ты. И что будем делать?

— Свалим всё на Даниленко, а сами