— Ладно, не надо ванну, — сдалась я. — Просто согрей воды, я вымою ноги.
С этим Лита не спорила, и вскоре я сидела тепло закутанная в плед, опустив ноги в таз с горячей водой, благоухающей лавандой, и пила подогретое вино.
— Упали в воду… — говорила Лита. — Кому сказки-то рассказываете? Какая вода? До реки, считай, пять миль. Или вас в колодец угораздило свалиться.
— В Эльфийский ручей, — сказала я.
Лита чуть не поперхнулась от такой новости.
— Вы опять бегали в Запретный лес?! Да что же вам возле папочки-то не сидится?!
— Гадать ходила. Вместе с деревенскими девушками.
— К Эльфийскому камню?! — еще больше перепугалась моя служанка. — Да как у вас смелости-то хватило?
— Не у меня одной. Настам человек десять было.
— И… кого видели на обратном пути? — невинно осведомилась Лита. Ее уже не волновало мое падение в воду, и мои ночные похождения были туг же забыты.
— Не поверишь, — сказала я со смешком, — налетела прямо на лорда Руперта.
— На красавчика! — ахнула Лита.
— Прямо носом в него вмазалась, — ответила я на деревенском жаргоне.
— Леди такие говорят…
— И что он только там делал, в лесу? Ладно, деревенские бродят, но лорд…
— Вы же тоже там бродили, — лукаво сказала Лита, вытирая мне ноги.
— Думаешь, он тоже решил погадать о суженом у Эльфийского камня? — серьезно спросила я, и мы с Литой дружно засмеялись.
— Ложитесь-ка вы спать, — сказала служанка. — Уже поздно, а милорду я передам, что вы пришли рано, потому что устали.
— Потому что благородные леди не могут веселиться до утра, — сказала я, устраиваясь в мягкой постели и подкладывая под щеку сложенные ладони. — Не то что моя мачеха — она-то готова скакать всю ночь напролет.
— Да оставьте вы уже леди Элеонору в покое, — беззлобно рассердилась Лита.
— Она еще себя покажет, — пообещала я, прежде чем закрыть глаза и провалиться в сон.
Глава 7
Утро после праздника выдалось дождливым.
Я проснулась и увидела серую пелену за окном. Несколько осыпавшихся роз стояли в чашке возле моей кровати. Дотянувшись, я взяла одну розу и поднесла к лицу, вдыхая сладкий аромат. Не приснились ли мне вчерашние события?
Манящий голос флейты, поцелуй эльфа, встреча с лордом Рупертом…
Странно, что лорд Руперт припомнился мне последним. А ведь это и было самым интересным. Если гадание получилось, то я встретила своего суженого. И он поцеловал меня. Лорд Руперт… Я попыталась вспомнить его приятное лицо, голубые глаза и светлые волосы, но почему-то упорно представлялся совсем другой образ — мужчины черноволосого и темноглазого.
Вскочив с постели, я пробежала к окну и посмотрела в сторону Картехогского леса.
Гуляют ли эльфы под дождем? Или прячутся в норах, как лесные обитатели?
Он сказал, что если я приду просто поговорить, то подарит мне корзину роз. Но я ведь не приду. Ни за что не приду. Потому что всем известно, что связываться с эльфами нельзя. Их волшебство опасно, губительно, лучше держаться от него подальше.
Завтракая, мы с отцом и мачехой сидели за трапезным столом при свечах, потому что окно закрыли ставней, чтобы не впускать сырость.
— Ты какая-то бледная, Джен, — заметил отец, нарезая хлеб. — Перепила вчера на празднике?
— Дорогой! Что ты такое говоришь?! — возмутилась мачеха.
Я улыбнулась шутке отца и заверила его, что чувствую себя прекрасно. Вчера не выпила ни капли вина, вела себя, как и положено благородной юной леди, и сейчас ужасно голодна и готова съесть кролика с лапками и хвостиком. — Леди Дженет! — возмутилась мачеха. — Воспитанные леди так не говорят.
— Простите, леди Элеонора, — ответила я без особого раскаяния.
— Видел, ты говорила с молодым Фицаланом. — сказал отец, отрывая цыплячью ножку.
— Возьми нож и вилку, дорогой, — тут же вмешалась мачеха. — И повяжи салфетку.
Отец поморщился, но повязал салфетку, как она просила, и взялся за вилку, которую не особенно любил, считая дамским капризом.
— Так что, Джен, он тебе понравился? — вернулся отец к прерванному разговору.
— Да, понравился, — признала я небрежно. — Очень неплох.
— У него ни гроша за душой, а у его отца нет даже вассальной деревни, — снова встряла мачеха. — Он не подходит для Дженет.
— Очень даже подходит, — сказала я, не давая отцу заговорить. — Как вы могли подумать, что я оставлю папу одного на старости лет? Мне как раз и нужен такой муж, чтобы приехал в Картехолл и жил здесь.
— Правильно, — вставил отец, с аппетитом уничтожая цыпленка.
— Правильно? — мачеха сорвалась на визг, но тут же взяла себя в руки. — Но, дорогой, родовой замок должен перейти наследнику…
— Но наследника-то нет, — подытожил отец. — И в этом ваша вина, моя дорогая.
Мачеха пошла красными пятнами и зло на меня посмотрела. Я только широко улыбнулась ей в ответ.
— Не печальтесь, я люблю вас и такой, моя милая, — продолжал отец. — Вы очень любезны, — почти прошипела она.
— Значит, молодой Фицалан? — уточнил отец, вытирая руки о салфетку и бросая ее на стол.
— Согласна, папа, — я повторила его жест. — Тем более, что маркграфу я все равно не понравилась.
— Зато маркграф Намюр уже попросил руки леди Дженет, — вдруг выпалила мачеха, — а Фицалан хотя бы заговорил о свадьбе?
Мы с отцом замерли, впившись в нее взглядами.
— Макграф хотел нашу Джен? — переспросил отец, и я внутренне похолодела. Ну кто просил леди Элеонору вмешиваться в мою жизнь!
— Папа! — сказала я громко, чтобы отвлечь отца от мысли о выгодах, которые сулило родство с маркграфом. — Он старый! Он похож на ноздреватый сыр!
— И правда, Джен слишком хороша для него, — пробормотал отец, задумчиво теребя подбородок и переводя взгляд на меня.
Но не успела я вздохнуть свободно, как мачеха сказала:
— Он просил Джен для своего старшего сына, а ему недавно исполнилось двадцать три.
— Но я его даже не видела!
— Он приедет через две недели.
Вид у мачехи был весьма довольный. Мне оставалось лишь кусать губы, потому что отец очень воодушевился. — Я слышал про него, он неплохой малый. Ничуть не хуже Руперта. Джен! Не торопись с Фицаланом, посмотри на сына маркграфа. Может, он понравится тебе больше.
— Уверена, что больше, — поддакнула мачеха. Хотелось выцарапать ей глаза, но отец потер ладони, а это было знаком того, что он очень доволен. И спорить с ним сейчас было бы неразумно.
— Хорошо, посмотрю на сына маркграфа, — сказала я сквозь зубы.
Волю чувствам я дала только в своей комнате, когда Лина, стоя передо мной на коленях, подшивала подол нового платья. По ее команде я поворачивалась на четверть шага, чтобы ей удобнее было орудовать иглой, и изливала душу:
— Уверена, что этот хваленый сын маркграфа такой же уродливый невежа, как его папаша! Подумай, он нашел, что Картехог — мерзкое место! И сказал, что я буду изменять мужу! А мачеха уже подсуетилась, чтобы спихнуть меня в это ужасное семейство!..
— Она-то об этом не знала, — урезонила меня Лита, обрезая нитку. — Стойте, не
