Разве не были глупостью те два ее слова, которые она сказала Бейбарсову? О, Таня и сама не могла поверить, что попросила некромага поцеловать ее. Она. Сама. Попросила. Глеба. Ее. Поцеловать! Конечно, девушка была вынуждена признать, что целуется тот все-таки неплохо, но все те плюсы в нем, которые нашла Гроттер, мигом поблекли по сравнению с проверенной годами надежностью Ваньки. Зачем ей какой-то некромаг, когда у драконболистки есть парень, которого она, к слову, безумно любит?

То гадание вовсе казалось глупостью. Таня никогда не относилась ко всему этому серьезно. Помнится, еще в начальной школе она однажды стянула у Пипы, которая в тот момент увлеклась всякой мистикой, совершенно обыкновенные карты с твердым намерением погадать, чтобы узнать, что же так привлекло ее сестрицу. Даже инструкции где-то раздобыла! В итоге ей выпала такая муть, что Таня в ту же секунду разуверилась во всем этом и тут же про предсказания этих карт забыла. Да и саму колоду выбросила. Куда подальше.

Единственным, во что она не могла не верить, были предсказательские способности Древнира. Девушка на собственном опыте убедилась, что его пророчества всегда сбываются. Но разве можно сравнивать этого великого светлого мага, который, по слухам, раньше был даже стражем, учителя самого Сарданапала, и разные лопухоидные поверья?

На следующее утро Гроттер со смехом вспоминала свою реакцию на результат гадания. Ей выпал Бейбарсов? Что ж, как говорится, три раза ха. Нет, в здравом уме победительница Чумы-дель-Торт никогда не променяла бы своего ветеринара… ни на кого бы не променяла. Но вчера, будучи под какой-то одурающей магией —, а как иначе объяснить то странно поведение? — Гроттер даже решила, что это судьба, что Глеб не так уж и плох… М-да, такого от себя драконболистка точно не ожидала.

Вставала она тем утром с твердой решимостью поговорить с Ванькой и извиниться. Но все не задалось с самого начала, и удача на сей день повернулась к девушке своей филейной частью. Гробыня дрыхла без задних ног на своей неизменном гробике, иногда похрапывая. Было уже восемь часов утра, и Таня сначала хотела было разбудить свою соседку по комнате, чисто из вредности, но потом решила, что лучше не связываться с рассерженным темным магом.

Из комнаты она вышла только через полчаса. Склепова продолжала наглым образом дрыхнуть, из-за чего Таня смогла предположить, что соседка по комнате вернулась явно очень поздно. Но сейчас были каникулы, а значит ученики могли вставать когда им вздумается, так что ничего противозаконного будущая магведущая не совершала. Разве что преподаватели не собирались отменять комендантский час, но то сейчас было неактуально.

Как девушка и ожидала, народу в коридорах было совсем мало. Большинство все еще продолжало отсыпаться в своих комнатах за все месяцы учебы, а те, кто шатался по коридорам в этот довольно ранний час, были не особо бодры. Тане, впрочем, до всех их не было никакого дела, и она прямиком отправилась в Зал Двух Стихий.

Но беспрепятственно дойти до него драконболистке не дали.

- Эй, Танюха! — окликнул ее знакомый голос. — Мамочка моя бабуся, Танька, да постой же ты!

После второго оклика в говорившем был опознан Ягун, и Таня остановилась, ожидая, пока играющий комментатор поравняется с ней. Впрочем, она так и не обернулась. Внука Ягге это мало обеспокоило, он схватил подругу за руку и потащил ее к Залу. Парень явно спешил на завтрак, впрочем, Таня и сама бы не отказалась от чего-нибудь, будь то даже ненавистная каша. Или даже редька.

Прошлым вечером сборной школы поужинать не удалось — Соловей оказался не в духе и гонял ребят до самого вечера так, что ни о каком визите в Зал Двух Стихий не было и речи; мысли всех крутились вокруг того, как хотя бы до собственных комнат добраться. Руки просто отваливались. В этом плане Гроттер повезло: ее контрабас донес Глеб. Правда, покормить ее некромаг так и не удосужился.

Драконболистка удивленно посмотрела на Ягуна и удивилась отсутствию Кати.

- А! — махнул рукой играющий комментатор. — Я к ней заходил, да нет ее. Катюха, наверное, уже на завтраке; сама знаешь, какой она жаворонок. Вот как она так, мамочка моя бабуся, рано вставать умудряется, не понимаю!

Таня покивала, соглашаясь и припоминая, что Лоткова и правда всегда была бодра по утрам и уверенно шла на уроки. Зевающий и практически спящий Ягун рядом с ней выглядел странно.

— Я что сказать то тебе хотел, Танька, — продолжал болтать играющий комментатор. — Ты чего с Ванькой поругалась опять? Он вчера весь вечер грустный ходил, все тебя высматривал. Что-то в последнее время ссориться вы чаще начали, что у вас там происходит? Помирились бы, что ли…

— Помиримся, — еле слышно буркнула Гроттер — говорить на эту тему с кем бы то ни было, будь то даже ее лучший друг, не хотелось.

— Ладно, ладно, я в ваши дела вмешиваться не буду, — примирительно поднял руки вверх внук Ягге. — Тут просто какое дело. Иду я, значит, мамочка моя бабуся, вчера по коридору и вижу: ты с Бейбарсовым. Ты, конечно, Танька, мой лучший друг, я все пойму, но ты Ваньке-то скажи…

— Что сказать? — раздраженно поинтересовалась Гроттер. Мириться с Валялкиным вдруг расхотелось: подумать только, ей указывают, как себя вести! И кто — Ягун, который со своей девушкой ссориться даже чаще, чем она с Валялкиным!

Благо, назревавшая ссора так и не произошла — друзья добрались до Зала Двух Стихий и направились к своему столику, где уже восседали Ванька и Катя. Таня огляделась, замечая, что народу в Зале набралось больше, чем она рассчитывала и пригляделась к лежащей на столе скатерти. По случаю праздника Сарданапал отменил ту лотерею, по которой ученикам раздавали блюда, и теперь на их столе могло возникнуть все, что они только пожелали бы. Ученики нововведением остались довольны, теперь можно было есть только то, что нравиться, но академик сразу предупредил, что через неделю все вернется на свои места.

Опускаясь на лавку рядом с Ванькой, Гроттер попросила картошку с сосисками, и ее любимое блюдо тут же появилось перед драконболисткой. Краем глаза она заметила, что Валялкин попросил себе то же самое, и принялась за еду. Извиниться можно было и потом, не при всех, а наедине.

Картошка, как, впрочем, и всегда, была довольно вкусной, и тарелка вскоре опустела. Таня отложила столовые приборы и посмотрела на друзей — Ягун оживленно рассказывал Кате о новой трубе для пылесоса и пытался