- Вот. Велено передать! - после чего развернулся и скрылся в неизвестном направлении, не потребовав даже оплаты.
Гробыня тут же схватила сверток, не забыв предварительно закрыть окно, и тут же увидела прикрепленную к обертке бумажку.
- Татьяне Леопольдовне Гроттер, - прочитала вслух будущая телеведущая и тут же, разочарованно вздохнув, перекинула посылку получателю. - От кого хоть скажи. Неужто от Валялкина?
- Не знаю, - намного растеряно отозвалась Таня, разглядывая скачущие буквы. - Нет, точно не от Ваньки, он бы точно не стал накладывать изменяющее почерк заклинание. Да он мне сам все сейчас подарит, зачем ему отправлять что-то с купидоном?
Мучимая любопытством, Гроттер разорвала сверток и не смогла сдержать удивлённого возгласа. В руках она держала синее платье по колено, скромное и закрытое, как раз такое, какое она хотела. Простое, но очень нарядное, с небольшое каймой у горловины и короткими рукавами, оно и правда было прекрасно.
- Боже, какое чудо! - пропищала рядом Склепова. - Да оно ужасно дорогое - я его на витрине вчера видела! Я не знаю, Гроттерша, кто тебе решил прислать такой дорогой подарок, но ты пойдешь именно в нем. Переодевайся давай, я, если что, в Зале Двух Стихий.
Хлопнула дверь, и Таня осталась совсем одна. Она даже не могла представить, кто мог прислать ей это платье. Это точно был не Ванька: во-первых, у него бы не хватило денег, а во-вторых, он бы точно не стал тратить их на такую, по его словам, ерунду.
Таня даже боялась его надевать. Почему-то она вдруг вспомнила о проклятьях, которые накладывают на одежду. Гроттер не знала, кто прислал ей этот наряд, и даже не предполагала, как незнакомец, был настроен. Однако через пару минут, плюнув на все свои подозрения, она все-таки отправилась переодеваться.
***
- Тебе очень идет, - прошептал Ванька, подкрадываясь сзади и садясь рядом с ней. Они сидели в Зале Двух Стихий за одним общим столом, который составили из множества маленьких, звучала приятная музыка, а некоторые уже танцевали. Гроттер вертела в руках бокал с шампанским - для них и магспирантов учителя сделали исключение, ученики помладше пили сок или газировку.
Таня подняла глаза и улыбнулась Ваньке. Тот был одет в черный костюм, который ему не очень-то шел; Таня привыкла видеть его в обычной одежде. Валялкин, правда, и сам чувствовал себя не совсем уютно, сейчас же он не сводил с нее глаз.
- Тебе нравится? - поинтересовалась Гроттер, делая глоток и внимательно глядя на своего парня.
Тот замешкался на несколько минут.
- Знаешь, - осторожно сказал он. - Платье тебе очень идет, но… Знаешь, в своих джинсах и свитерах ты выглядишь… не знаю, как это даже сказать. Уютнее, что ли, как-то по-семейному. И знаешь, та Таня мне нравится больше.
Таня поджала губы и отвернулась, тут же столкнувшись взглядом с черными, не отражающими свет глазами. Бейбарсов! Таня не понимала, как могла забыть про этого некромага, но она и правда про него не вспоминала, пока не увидела. Между тем Глеб, заметив, что внимание светлой обращено к нему, отсалютовал той бокалом, в котором явно было не шампанское, а что-то покрепче. Он вновь ухмылялся. Гроттер на это только нахмурилась и отвернулась, вновь взглянув на Ваньку.
- С Новым годом, Тань, - сказал тот, протягивая ей маленькую фигурку овечки. Она и правда была очень милой, и Таня не смогла сдержать счастливой улыбки.
- Спасибо, Вань! - воскликнула она, поцеловала парня в щеку и протянула ему коробку в праздничной обертке, что лежала рядом с ней на столе. - Вот. А это тебе. С праздником, Ванька!
Гроттер долго думала над подарками друзьям, и если для Ягуна сразу нашлась относительно недорогая заправка для пылесоса, а для Кати - красивый браслет, то с подарком для Валялкина Таня возилась долго. Ей хотелось подарить что-нибудь красивое, нужное и важное для самого Ваньки, но, увы, так ничего не придумала и приобрела обычные часы, упаковав их по праздничному.
Между тем ветеринар покрутил коробку, даже потряс ее над ухом, но так ничего не понял и собирался разорвать упаковку. Таня мягко дотронулась до его руки.
- Откроешь после двенадцати, ладно? - попросила она, на что Валялкин просто кивнул и обнял девушку за плечи. Таня прижалась к парню и закрыла глаза, чувствуя себя как никогда защищенной. Она улыбнулась, подумав, что улыбается сегодня чаще обычного, и отметила, что это самый счастливый праздник в ее жизни.
Если забыть, конечно, о Бейбарсове.
Несколько минут они просто молчали, наслаждаясь близостью и прислушиваясь к красивой музыке. Тишина ничуть не тяготила и, напротив, была только в радость. Таня радовалась, что впервые за долгие месяцы после появления новеньких они вновь стали ближе друг к другу.
- О чем ты мечтаешь? - вдруг поинтересовался Ванька, нарушая такую родную тишину и тут же заставляя Таню отпрянуть.
- О чем ты, Ваня? - немного удивленно поинтересовалась Гроттер, вновь хватаясь за бокал и разглядывая его грани.
- У тебя есть какая-нибудь мечта, очень важная сейчас? Что-то, о чем ты мечтаешь? Так же, как я, например, уехать в тайгу после школы, жить в небольшом домике, чтобы на многие километры простирался только лес и ни одного человека! Там я смогу открыть свой талант, лечить зверей. Мне кажется, Тань, что в этом и есть истинное счастье - делать то, что тебе нравится. Ты же поедешь со мной, правда?
Гроттер слушала внимательно, но все же так и не подняла глаза на Валялкина. Раньше они никогда об этом не говорили, хотя Таня и предполагала, что парень захочет улететь куда-нибудь в лес. Но чтобы так далеко, в тайгу, где она не сможет заниматься драконболом, общаться с друзьями… Нет, Таня не была уверена, что готова к этому.
- Не знаю. Наверное, да, - пролепетала она, особо делая акцент именно на “наверное”. Ваня лишь улыбнулся на это - видимо, он услышал лишь одно слово в две буквы, именно то, что хотел услышать, а все остальное пропустил мимо ушей.
Таня же понимала, что не готова бросить все ради любви к Ваньке. Сейчас, когда к ее любовному треугольнику добавился еще и Бейбарсов, она вообще не была уверена, что вообще его любит и находилась в метаниях. Раньше все было понятней - Пуппера она не любила, лишь приворожила случайно, да и слишком далеко тот был. А Глеб… Он вызывал в светлой разные чувства,
