— Если бы ты мне просто нравилась, то я бы не вернулся за тобой, Корди, — вдруг ошарашил меня вампир.
— А… То есть ты все-таки хочешь меня грохнуть, да? — подозрительно сузила глаза я, сложив руки на груди. — Возьми талончик, и встань в очередь, тля соблезубая.
Темные глаза тут же начали наливаться огнем злости.
— Я уже ненавижу… и тебя, и твоего приспешника-племяша, который содрал с меня пятнадцать тысяч баксов, за адрес о твоём местонахождение, — рявкнул доведенный Кол.
— Ну так и шел бы дальше… например всё к той же Летте, — прошипела я. — А так ты и ребенку психику портишь, и мне мешаешь наслаждаться святыми местами!
— Ага, с куриными наггетсами под боком, — ехидно кивнул парень на коробку с наггетсами на бетоне.
Я зло посмотрела на него, вставая с пушистого черного пледа, который сперла из комнаты матери-настоятельницы.
— Главное, что в душе! — выдала я истину. — А я просто люблю вкусно поесть, так что это даже не грех, ведь здесь замешано слово «любовь».
— А вот любить меркантильную психопатку — это грех для самого себя, — зло выдохнул Кол.
— Что?! — возопила гневно я, подскакивая. — Так, всё гуд бай, Майклсон, катись к своей психопатке, пока я тебя не закопала где-то в лесочке! — Ну, офигеть! Все мужики козлы! Вот.
— Знаешь, а ты права, — протянула парень, вмиг оказываясь рядом. — Надоело терпеть все закидоны этой гадины, пора брать, что уже давно начало принадлежать мне. — И эта махина почему-то двинулась на меня.
Меркантильная психопатка? Ого… Это он про меня чтоль?
И как только эта мысль до моего вконец отсталого мозга доперла, я тут же начала стратегически отступать назад. Так как в глазах первородного подозрительно быстро мелькнули все рисунки из Камасутры, с участием его и меня. Вот до чего тупость доводит! Обидно только, что моя…
— Эм, Кол, я всё поняла, честное слово, — в ужасе прошептала я, чувствуя, что ещё чуть-чуть и сорвусь на позорный бег.
— Да ты что? — ехидничала эта падла, все так же идя на меня как танк.
Мамочки-и-и!
— Честно-честно, — закивала согласно я. — Давай отложим сей мероприятие до лучших времен, а?
— Что привыкла делать это на кровати? — хмыкнул парень.
— С ума сошёл? Я там ем вообще-то! — возмутилась я. — Ой, то есть… А-а-а-а-а-а-а-а-а, помогите насилуют! — все же заорала позорно я, спотыкаясь об подол своего балахона и валяющиеся камни.
Но в итоге, вскоре прижатая к холодной каменной стене, я попыталась побороться, чтобы потом не было так обидно, но мои руки мне вздернули за голову, лишая возможности даже колдовать. А балахон подозрительно резво упал к моим ногам, но на фоне покрывающих нежную кожу обжигающими поцелуями, это было как-то незаметно. Тем более, когда все так многообещающе началось.
— Да, отпускай меня, а то как чучело пригвоздил к стене, — хмыкнула я, когда почувствовала, что руки начали неприятно неметь.
— А точно не сбежишь? — усмехнулся он, покусывая подбородок, спускаясь дальше по шее и проводя грубоватой ладонью по позвоночнику, из-за чего тут же побежали назойливые мурашки, опаляя кожу. Чёрт побери, если я сама отсюда уже и уйду, то это только сначала изнасиловав Кола.
— Ага, в нижнем белье, я развиваю обычно максимальную скорость, — хрипло хихикнула я, облизывая пересохшие губы.
Руки-то мне отпустили, но не успела я даже нормально выдохнуть, как мой рот нагло захватили жесткие губы, протискивая сквозь сомкнутые губы горячий язык. Спина мерзла от близости холодного камня, но всё остальное тело пылало, желая уже более чего-то крышесносящего, сумасшедшего, большего.
Мои руки сами уже потянулись, стягивая в жадном порыве водолазку с вампира, требуя просто ощутить тепло его прекрасно сложенного тела. Вообще все наши движения, касания и поцелуи далеки были от нежности и мягкости. Они были резкими, грубыми, токсичными, словно мы оба пытались друг другу доказать, что на этот раз я или он владеет ситуацией. Мы очень бы хотели, чтобы мы друг друга ненавидели, но смысл обманывать, когда по отдельности мы оба хитрые сволочи, но когда мы вместе нам сносит крышу друг от друга.
Я резко выдохнула, словно от боли, когда меня грубо приподняли под бедра, прижимая между горячим телом вампира и холодной стеной. Легкий стон сорвался с губ, когда острые зубы укусили за нежную кожи шеи, а жар разлился по венам.
Вообще обычно я стеснялась своей наготы, но внимание Кола мне нравилось. И теперь, когда все внутри трепещало и ныло, мне хотелось только одного, ощутить его внутри себя, и пускай все горит синим пламенем.
— Ко-о-ол, — прошептала я, покусывая его мочку уха.
— Ненормальная, я не верю, что ты уже так быстро… — начал было он ехидно.
— Я тебя либо убью, либо изнасилую, — грозно прошипела я, дергая его за волосы. — Либо всё вместе, — усмехнулась я, целуя его в губы и очерчивая контур его губ языком. Углубляя поцелуй.
Похоже, это и было последнее, что его сдерживало, так как, когда наконец наши тела сплелись и задвигались в едином сумасшедшем ритме, словно под какую-то невыносимо быструю и яростную песню, то я уже была потеряна для мира. Мои стоны тонули в нем, а тело впитывало каждое прикосновение… Короче, это было нереально круто, и я даже не особо удивилась, когда первая достигла наивысшего пика наслаждения, вцепившись ногтями в плечи вампира, который через минуту уронил свою голову мне на грудь, тяжело дыша.
— Знаешь, я готова признать, что это самый дикий секс, что у меня был в святых местах, выдохнула я, еле держась на ногах и подбирая нижнее белье.
— Ты же девственницей была до того, как мы переспали, верно? — усмехнулся он, заправляя мне волосы за ухо.
Я быстро натягивала на себя нижнее белье, утвердительно кивнув, спросила:
— А что?
— Так, почему у тебя…
— Я была бы никудышной колдуньей, если бы не смогла уменьшить боль до кромешных размеров, — хмыкнула я, начиная натягивать балахон. — Что? Второй раз болезненно девственности лишаться — не особо-то и хочется.
Но меня вдруг сжали в сильных объятиях и хрипло прошептали, целуя в висок:
— Чего ты сейчас хочешь, Корделия? Только честно.
— Еды, холодного виски и тебя, — широко улыбнулась я, целуя его в щеку. — Но для начала: забери меня из этого монастырского ада, с их плохо сваренной овсянкой и чаем из сена…
==========
