— Кто ее спрашивает?

— Элвис Коул.

— Прошу прощения?

— Не будьте столь бессердечной, — попросил я.

— Я… нет. Я… ой. — Она захихикала. — Этот… твой Элвис. Возьми трубку.

«Теперь я „этот“».

Патриция Кайл взяла трубку и произнесла так громко, что ее, наверное, было слышно в Свазиленде:

— Ну ты и гад. Я от тебя залетела!

В этом вся Патриция. Только она умеет так валять дурака.

— Мне нужно с тобой переговорить.

— О-хо-хо!

— Требуется информация.

— Вы все так вначале говорите…

Но в итоге сказала, что будет на месте до ланча, что оставит на проходной для меня пропуск и я могу приезжать в любое время.

— Да, мы все так вначале говорим, — согласился я и повесил трубку.

Я принял душ, привел себя в порядок, попшикался дезодорантом и оделся и через сорок минут шагал по территории студии к офису Патриции.

«Дженерал энтертейнмент» расположилась на одном из старых участков студии. Огромные серые павильоны звукозаписи прижимаются к похожим на бункеры офисам так тесно, что разделяют их только узкие улочки, как правило, заставленные полуприцепами, в которых кинокомпании перевозят камеры, костюмы, прожектора и прочий скарб для киносъемок. Здесь каждый день можно встретить самых неожиданных людей. Сейчас мимо проехал экскурсионный автобус, и я помахал рукой. Мне тут же принялись махать в ответ.

«Страна фантазий!»

Я вошел в дверь, на которой было написано: «Только для аварийных целей», и начал подниматься по первой попавшейся мне лестнице, затем повернул в короткий коридорчик, встретил по дороге семь самых красивых на Земле женщин, прошел мимо секретарши с таким видом, словно я тут самый главный. Затем толкнул стеклянную дверь и оказался еще в одном маленьком коридоре, где о чем-то тихонько спорили мужчина и женщина, и в конце концов остановился перед дверью офиса Патриции Кайл. Она разговаривала по телефону.

— Сделай аборт, — громко предложил я ей. — Иного выхода я не вижу. — Я посмотрел на мужчину и женщину. — Герпес.

Дверь офиса резко распахнулась, Патриция высунула руку и втащила меня внутрь. Дверь захлопнулась еще более резко, но раскаты хохота из коридора были все равно хорошо слышны.

— Придурок, там мой босс!

— Это ненадолго.

Она взяла трубку и прикрыла микрофон рукой.

— Подожди секунду. У меня дело.

Я сел на стул под огромным, во всю стену, плакатом, изображавшим Рэйчел Уэлш в фильме «Миллион лет до нашей эры». Кто-то маркером нарисовал у нее над головой круг и вписал в него слова, как будто она их говорит: «Не дразни меня, парень, или я выпотрошу тебя, как рыбу».

Патриции Кайл сорок четыре года, рост сто пятьдесят, стройная, как все женщины-гимнастки, с сильными изящными мышцами, очень заметными округлостями и милым ирландским лицом, обрамленным вьющимися каштановыми волосами. Когда мы познакомились четыре года назад, она весила почти семьдесят килограммов и только-только разрубила путы самого ужасного в мире замужества. Но ее бывший смотрел на это иначе. Он постоянно заявлялся к ней, набравшись, как свинья, шатался по дому, а на сладкое переворачивал мусорный бак. В общем, вел себя омерзительно. Чтобы доказать, как сильно он ее любит, он разбил кирпичом окно ее «БМВ» и проткнул шины. Тогда-то она и позвонила мне. Я с ним разобрался. Патриция сбросила вес, перестала курить, начала бегать и получила работу в «Дженерал энтертейнмент». Похоже, жизнь у нее стала налаживаться.

Продолжая разговаривать по телефону, она извинилась перед собеседником, сказав, что «Дженерал энтертейнмент» и продюсеры очень хотят взять их актера, но не могут заплатить ему больше, чем они уже предложили. И еще, что она знает про его новорожденного ребенка и про то, что актеру позарез нужна работа и деньги, а главное — он так подходит для этой роли, что она ночами мечтает, чтобы он ее сыграл.

— Он согласится?

Патриция кивнула.

— За два дня работы двадцать пять сотен.

— Да уж, эти парни стоят своих денег.

Она рассмеялась. Должен отметить, что я ни разу не слышал, чтобы Патриция хихикала. Она либо улыбается, либо по-настоящему смеется, но никогда не издает непонятных визгливых звуков. Я оглядел ее с головы до ног.

— Хорошо выглядишь, — заметил я.

— Сорок восемь килограммов, — энергично сообщила она, явно хвастаясь. — На прошлой неделе не пропустила ни одной тренировки. А еще у меня новый приятель.

— Он охотится за твоими мозгами.

— Надеюсь, что нет.

— Расскажи мне все, что тебе известно про агента Мортона Лэнга.

Она откинулась на спинку стула.

— Кажется, он работал на «Ай-си-эм», около года назад ушел оттуда, чтобы открыть собственное агентство. Звонит примерно раз в месяц, иногда чаще, чтобы предложить нам своего клиента или спросить про имеющиеся у нас вакансии.

— На прошлой неделе ты с ним не разговаривала?

— М-м-м. — Патриция наклонилась вперед, продемонстрировала мне ямочки на щеках и одарила заинтересованным взглядом. — А что такое?

Я попытался ответить ей таким же взглядом, каким Майк Хаммер[8] приводил в чувство дамочек и шлюх, которые плохо себя вели.

— Ты же знаешь, куколка, что это лишь игра.

Она приподняла одну бровь.

— Куколка? Игра?

Я развел руками.

— Давай сделаем вид, что ты не совершила ужасную оплошность и не спросила меня про клиента, и продолжим нашу беседу. Морт вел дела с продюсером по имени Гэррет Райс.

— Гэррет Райс. Урод!

— Противная на вид кожа, жуткие манеры и мерзкий запах. А за что еще его можно полюбить?

Она посмотрела на меня так, словно не знала, как культурнее сказать то, что она собиралась.

— В средней школе ты вдруг начинаешь задумываться о работе в этом бизнесе и рассказываешь о своей мечте родителям. А они приходят в ужас. Именно из-за таких негодяев, как Гэррет Райс.

— Ты можешь придумать причину, по которой ему срочно потребовался телохранитель?

— Шутишь?

— Нисколько. Парень по имени Клеон Тайнер. Очень хорош. До уровня мировых стандартов недотянет, но в престижном баре будет просто супер. Кто-то разукрасил мистеру Райсу лицо, а заодно и напугал. После чего Клеон и появился.

Патриция задумалась над моими словами, затем провела пальцем вдоль носа.

— Я кое-что слышала.

— Кокаин?

— Всего лишь разговоры. Я ничего не знаю точно. Просто у Гэррета соответствующая репутация. Он