— Госпожа… — служанка подползла ближе и обняла меня за плечи. — Но там же был Дерек…

— Идиотка!

— Он сказал, что искал меня… что любит и…

— А он не сказал тебе, что ты отправишься вместе со мной на костер? Как соучастница? Не сказал, что твоя дочь станет дочерью колдуньи? Что ее жизнь превратится в кошмар?

— Дерек хочет помочь… Госпожа, давайте ему доверимся и…

— Дура… — простонала я. — Помочь? И поэтому он вместе с инквизитором, да? Тиффано тоже хочет нам помочь? Ему мы тоже доверимся?

Я встала на ноги и устремила на служанку тяжелый взгляд вместе с указующим перстом.

— Твоей карой станет знание того, что из-за тебя… — голос дрогнул, придавая излишний пафос речи. — Из-за тебя одна добрая женщина окажется обвиненной в воровстве и потеряет работу. Чтобы ты могла занять ее место кухарки в школе танца! Этой несчастной женщине будет нечем кормить своих внуков, она окажется на улице и будет прозябать там в нищете и позоре, потому что ты, Тень, ослушалась моих приказов!

Тень охнула и побледнела. Если честно, я понятия не имела, есть ли у кухарки внуки, и такая уж ли она добропорядочная. Мне было все равно, а вот служанке — нет. Хороший урок, что каждое благое дело обязательно будет вознаграждено… суровым наказанием. Кроме того, в таверне больше нельзя было оставаться, а в школе танца Тень никто искать не будет.

— Ах ты паршивец! — привратник больно схватил меня за ухо и повел за собой, отвешивая обидные тумаки под задницу. — Ты где шлялся, а?

Я жалобно мычала, но особо не сопротивлялась. Меня потащили на второй этаж, в коридоре влепили затрещину, от которой загудела голова, и едва не слетели очки, а после злющий привратник нацепил на лицо угодливую улыбку и впихнул меня в комнату.

— Вот, привел, фрон профессор, не извольте беспокоиться… Ох, простите…

В спальне Кысея вовсю шел лечебный процесс. Сам инквизитор был раздет до пояса и обмазан какой-то вонючей гадостью. Возле него суетился лекарь, больше похожий на пузатого таракана с печально обвисшими усами.

— Почему так долго? — Кысей поморщился, поворачивая голову и подслеповато нас разглядывая.

— Простите, на кухне отвлекли… — привратник подтолкнул меня вперед.

— С ним все в порядке?

— Не извольте беспокоиться, все сделали, как вы сказали. Покормили и заперли в погребе…

В этот момент я простила привратнику и тумаки, и накрученное, пылающее болью ухо, и гудящую голову. Своим нежеланием признаться, что не угодил дорогому постояльцу и упустил его слугу, он обеспечил мне надежное алиби. Я довольно заулыбалась, однако инквизитор нахмурился.

— Как в погребе? Что за жестокость! Я просил в номере!

— Простите, попутали, значит… Больше не повторится, — привратник поклонился и попятился к выходу.

— … и хорошо питаться! — Дудельман захлопнул ящик с лекарствами и встал с постели больного.

Инквизитор зашевелился, но я под одобряющим взглядом лекаря натянула на него одеяло, закрывая жуткие багровые следы на спине. Сам виноват, остолоп упрямый! Но сил смотреть на них у меня не было. Я подцепила увядший листик петрушки, запутавшийся в ежике его волос, и радостно сунула его Кысею под нос.

— Оставь, Лука, — отмахнулся он от меня. — Фрон лекарь, скажите, что с весом Пихлер?

— Вам нельзя волноваться, вредно для здоровья. Отдыхайте, дела потом…

— Сколько? — перебил его инквизитор, страдальчески морщась и усаживаясь на кровати.

— Девяносто.

— Минус пять паундов. Она питается вообще?

— Питается, усиленно питается.

— Как же некстати… — Кысей разглядывал покалеченные пальцы, через силу сжимая и разжимая их.

— Вам еще повезло, фрон профессор, что кости остались целы. При таком ударе… Как вас вообще угораздило?

— Дрянь. Прямо под носом. Еще чуть-чуть, и я бы ее…

Он стиснул пальцы в кулак так крепко, что из рассеченной кожи засочилась сукровица. Я обеспокоенно положила руку на его запястье и заставила разжать кулак.

— Что с Лешуа? Когда он сможет встать на ноги?

— У него сломана лодыжка. Я наложил гипс, но ходить ему пока нельзя.

Ну хоть одна отличная новость! Не будет путаться под ногами.

— Плохо. Я его навещу.

Вопреки нашим уговорам, инквизитор встал с кровати, накинул рубашку и поплелся в номер к Лешуа.

Я покрывалась ледяной коркой на балконе, а ухо, казалось, навечно примерзло к стеклу. Тоскливо завывал ветер. Слышно было плохо.

— … Почему вы ничего… офицеру?.. Подлая… мою… надо… спасать…

— С ума со… А если…

— Органи… облаву… поймаем…

— И что?.. То… всех… вашу Мила… тоже…

— … а вы?.. Что? Когда… маете… что… Лидией?

— Сам… берусь… ее не знаете… Хитрая… Да я ее!..

Что именно со мной собирается сделать инквизитор, я так и не узнала, хотя в этот момент чуть не продавила оконное стекло от усердия. Хлопнула дверь. Пришлось спешно возвращаться.

— Ммм! — я поставила на столик чашку горячего молока с медом и пятью каплями сон-травы, удачно стянутой у растяпы-лекаря.

На сегодняшнюю ночь у меня было много планов, начиная с подлой подставы кухарки в школе танца и заканчивая визитом в оранжерею Рыбальски. Хотя и в особняке тоже надо будет осмотреться… и поживиться. А инквизитору лучше выспаться, как и прописал лекарь.

— Лука, ты же… не ковырялся в носу? — с подозрением уставился на стакан Кысей.

— Ммм! — отрицательно промычала я.

— Пообещай, что больше не будешь так делать. Это некрасиво. Обещай.

— Ммм! — торжественно кивнула я и ударила себя по руке для пущей убедительности.

— Вот и хорошо…

Инквизитор выпил весь стакан залпом и устало откинулся на подушках.

— Еще б чуть-чуть — и поймал!.. Откуда же она узнала?.. — пробормотал он. — Подлая тварь. Наверняка, следит за мной.

Я преданно устроилась на полу возле кровати, положив подбородок на постель и улыбаясь Кысею. Он потрепал меня по голове и чуть поморщился.

— Кого она могла подкупить? Привратника? А может тебя, Лука? — инквизитор нахмурился. — А ну-ка, подай мне сюртук.

Я бросилась выполнять приказ, мигом вернувшись с грязным и рваным сюртуком. Кысей полез в карман и вытащил сложенный вчетверо листок.

— Взгляни внимательно, ты видел эту женщину? Она не пыталась тебя расспрашивать?

Я чуть не прослезилась от умиления, что этот паскудник таскает в нагрудном кармане мой портрет, заботливо спрятанный и оберегаемый. И это был оригинал, нарисованный Тенью самолично. Ох, мало ей всыпала, мало. Я отрицательно покачала головой и заулыбалась еще шире. Никогда в жизни мне не доводилось столько улыбаться.

— Господи, я уже сам схожу с ума… — зачаровано глядя на портрет, он водил по нему пальцем, а потом постучал. — Но она точно за мной следит. Я чувствую. А с другой стороны, пусть следит. Ей же хуже. Ревнивая зараза. Воспользуемся этим. Обманем ее. Да, Лука?

Кысей стукнул меня кулаком в плечо так, что я с трудом удержалась на ногах. Но на этом его запал иссяк. Он прикрыл глаза и сонно пробормотал:

— Поймаем… прижмем к стенке… А еще эта Пихлер… Отложенное колдовство?.. Надо срочно…