— Ага, вот вы и добрались до сути? — разозлился я. — Да, давайте, расскажите мне, каким идиотом я был, как эта бледная поганка ловко меня обкрутила!..

— Ты чего? — удивленно воззрилась на меня Нишка.

— Ничего! — вызверился я. — Я не собираюсь вам помогать. Сами ловите госпожу Хризштайн и других выдуманных колдунов. И вытрите уже усы, смотреть противно!..

Когда я покидал кофейню, инквизитор растерянно глядела мне вслед, застыв с салфеткой в руке.

Я бесцельно бродил по городу, пытаясь остыть. Очевидно, что Нишка и офицер Матий так просто от меня не отстанут. Но мне нужны сведения о банде Вырезателей, нужно встретиться с воеводой, нужно получить записи из городского архива о семье Вурст, нужно найти Шестую раньше других! А эти двое будут путаться под ногами, как и Лешуа, кстати. Я сунул руку в карман и обнаружил, что кармана нет. Как нет и кошеля с золотом. Ловкое ворье Виндена срезало карман из-под внутренней подкладки сюртука так, что я и не заметил. Я стоял посреди снующей в радостном возбуждении толпы на площади и думал лишь о том, что где-то там, среди них, разгуливает Шестая. И если я сольюсь с людским потоком, если буду бродить и вглядываться в лица прохожих, то однажды мне повезет, и я поймаю ледяной взгляд серых глаз…

Вернувшись в гостиницу, я застал Дерека в еще более скверном расположении духа, чем до этого. В нетерпении он мерил шагами комнату в моем номере и бормотал что-то себе под нос, однако, завидев меня, встрепенулся и оживился.

— Господин Тиффано, я побывал в городском архиве.

— И?

— Записей о семье Вурст там нет. Они не покупали жилье в городе, не совершали иных сделок, также нет записей о браках, смертях или рождениях с этой фамилией.

— И как вы это узнали? — спросил я устало. — Опять дали взятку?

— Сейчас не время для вашей принципиальности, — раздраженно отмахнулся Лешуа. — Я голову сломал, пытаясь придумать, что делать дальше! У вас есть идеи, как искать беглянок?

У меня были сомнения, что эти двое вообще добрались до Виндена, но вместо этого я сказал:

— Дождемся возвращения воеводы Даугава и поговорим с ним, а уже после будем решать.

— Зачем? — взорвался мой спутник. — Зачем нам воевода? Что вы хотите от него узнать? Ведь ясно же, что его бойцы отправились в поместье, но по пути попали к этой банде, а Милагрос и госпожа Хризштайн поехали в Винден. Их надо искать здесь!

Я подошел к дорожному кофру и полез за поручительными бумагами. Как бы я не хотел этого избежать, но придется обращаться в Орден Пяти, чтобы получить те деньги, о которых говорил отец Георг. В конце концов, часть из них по праву являлась моим наследством, поскольку была выплачена отцу за его изобретения. Увы, без золота и полномочий много не навоюешь, как и просто сидя в ожидании воеводы. Пусть я уже был не в сане, но пройти мимо творящегося в городе колдовства тоже не мог. Даже если это уловка Нишки, все равно следовало проверить.

— Думаю, нам непременно надо посетить Императорский театр. Говорят, что "Винденские львицы" просто прелестны… — пробормотал я.

— Вы тоже об этом подумали? — почему-то обрадовался Лешуа. — А я и не знал, как вам это предложить!

— Что предложить? — не понял я.

— Правильно придумали, надо ее выманить. Она же невозможно ревнивая! Гениально!..

— О чем вы говорите?

— Только вы уж простите, господин Тиффано, но вам надо привести себя в порядок, иначе на вас никто не клюнет… — он обошел вокруг меня, ворча что-то себе под нос и яростно жестикулируя.

— Вы спятили? Прекратите нести чушь и объяснитесь. Кого вы собрались выманивать?

— Госпожу Хризштайн, конечно же. О вас и ваших любовных похождениях должен заговорить весь город, чтобы она взбесилась от ревности. Но даже захудалая актрисулька не взглянет в вашу сторону, пока вы в этом тряпье, — он ткнул меня пальцем в плечо и поморщился. — Но ничего, это поправимо. Я немедленно попрошу привратника послать за лучшим портным города! И цирюльником! Сейчас же!

Он устремился к двери, а я не успел его остановить, задохнувшись от возмущения и беспомощно разевая рот, словно выброшенная на берег рыба.

Несмотря на мои протесты, вызванный в гостиницу портной обмерял меня с ног до головы и истыкал булавками, заверяя, что все будет по высшему разряду, и не надо так волноваться. На пару с Лешуа они заморочили мне голову до такой степени, что я на все согласился, лишь бы отстали. В результате довольный портной поспешил к себе в лавку, чтобы успеть пошить в срок темно-синий приталенный сюртук по последней винденской моде, черный выходной фрак, щеголеватого кроя тонкие рубашки, жилетку, узкие брюки. Однако цирюльника, который вознамерился побрить меня, я спустил с лестницы, а Лешуа, посмевший заявить, что госпоже Хризштайн нравятся гладко выбритые мужчины, поймал мой бешеный взгляд и почел за благо убраться из номера сам. Правда, через пять минут он заглянул вновь и робко поинтересовался, что я думаю по поводу скромных усиков над верхней губой, за что был послан мною еще дальше. Закончилось все тем, что я позорно сбежал из гостиницы.

Визит к капитану Чапке успехом не увенчался. Того попросту не было в городе. Я сунулся к бургомистру, но меня даже на порог не пустили, заявив, что фрон Маттерних принимать всяких бродяг не изволит. Пришлось возвращаться несолоно хлебавши и сдаваться на милость Лешуа. В конце концов, какая разница, что распахнет передо мной двери в домах Виндена? Раньше это была инквизиторская мантия, а теперь придется изображать из себя богатея…

— Ай-яй-яй, — кружил вокруг меня и причмокивал портной, — какая фигура, одно удовольствие шить на такого красавца! Сидит все, как влитое, тютелька в тютельку! Будь я девицей, таки был бы уже весь ваш!

— Спасибо, не надо, — отшатнулся я, уклоняясь от широких объятий портного, но тот все равно ухитрился поймать меня за воротник рубашки и ловко накинуть на шею черный шелковый платок, завязав его вычурным образом.

— Таки посмотрите, какой крой, какой материал! — он подтолкнул меня к зеркалу и нырнул вниз, к сапогам. — Фрон Кляйвице — лучший в городе сапожник. Не жмут?

— Нет, — процедил я.

Мне категорически не нравилось собственное отражение. В белоснежной рубашке с воротником-стойкой, в жилете, в неприлично узких брюках и сапогах из мягкой кожи, я был похож на расфуфыренного богатого бездельника, невообразимо далекого от той скромности, которая предписывалась послушникам любого ордена Святого Престола. Разве что когниматы позволяли себе излишние вольности в образе жизни, что, впрочем, объяснялось тем особым положением, которое они занимали, обеспечивая финансовое могущество церкви. И мое, как оказалось, тоже… Но даже казначей когниматов, выдавший мне деньги по поручительным бумагам отца Георга, и