- Что ты там притихла? - улыбнувшись, спросил он. - Иди сюда, выбирай в чём будешь по дому ходить, в чём спать. Душевая, - он указал на дверь напротив кухонной ниши, - там. Я пока пойду тоже переоденусь.
- Хорошо, - снова сказала я, вылезая из-за барной стойки. Оглянувшись, я увидела на стуле мокрое пятно и принялась вытирать его ладонью.
- Да забей, - рассмеялся Влад. - Горничная утром всё протрёт.
"Горничная"... Офигеть можно... "Горничная"...
Глядя на меня, Влад добродушно хмыкнул и опять ушёл на второй этаж, поднявшись по металлической винтовой лестнице рядом с прихожей. После того, как затихли его шаги, я принялась перебирать одежду, что он принёс. Какие-то огромные футболки, немерянный белоснежный халат с поясом, плотные рубашки в английскую клетку, спортивные шорты, казавшиеся мне штанами-шароварами - всё было просто гигантским, но зато тёплым и сухим.
Я взяла несколько вещей и пошла к двери, за которой, как он сказал, была "душевая".
Открыв её и включив свет, я обомлела. Эта душевая была чуть меньше комнаты, в которой я жила. Я никогда не видела трёхметровой ванны в полу у стены, не заходила в душевую кабинку размером с две телефонные будки и отделанную по высшему классу и не наблюдала в ванных комнатах деревья. А тут из громадной кадки росла пальма со стволом толщиной в мою руку. Её листья давали нехилую такую тень в дальнем углу рядом с ванной. Напротив рукомойника висело огромное зеркало. Я включила воду - заиграла музыка и я с перепугу отпрянула назад. Музыка была приятной и тихой, но я совершенно не ожидала ничего подобного. Вымыв с ароматным лавандовым мылом руки, я выключила воду и музыка умолкла. Я снова повернула кран - заиграла другая мелодия. Чем больше был напор, тем громче играла музыка. Немного побаловавшись, я оставила воду включённой, потому что мне понравилась композиция. Что-то приятно-джазовое, расслабляющее и успокаивающее. Совсем небольшой напор, просто чтобы уютнее было.
На прямоугольном столике у стены, по центру между ванной слева и душевой кабиной со стеклянными стенками справа, стояло несколько шампуней и гелей для душа. Мятно-ментоловым было почти всё. Повернув ручку, я закрыла дверь, с удовольствием стянула с себя мокрую и теперь уже тёплую одежду, аккуратно положила её на серый мраморный пол и вскоре из дырочек в потолке душевой кабинки полились на меня струи тёплой и нежной воды.
6.
В этом душе ко мне пришло запоздалое чувство собственной возможной сексуальной привлекательности. Намыливая тело, лаская его погляживаниями отогревшихся пальцев, скользящих по пенящемуся гелю с совершенно несвойственным для моих средств по уходу мужским ментолово-хмелевым ароматом, я вдруг стала ловить себя на мысли, что мне хочется нравиться Владу. Просто нравиться. Поначалу это не было чем-то осмысленным, просто какое-то будоражащее ощущение времени, места и собственной наготы в них, с осознанием, что в нескольких метрах от меня находился очень привлекательный молодой мужчина. Просто это очень возбуждало. Слишком сильно, чтобы я могла с этим справиться. Это принятие душа не было чем-то обыденным, оно таило в себе превкушение собственной чистой наготы, скрытой в дальнейшем лишь одной-двумя мужскими вещами. Его одеждой.
Моё бельё было мокрым. И по этой причине спать в доме Влада я собиралась без лифчика и трусов. Только в предоставленной им футболке. Практически голой.
Перед глазами мелькали его руки на руле, пальцы, когда он протягивал мне одежду - длинные, чуть узловатые, с аккуратно подстриженными розовыми ногтями. На тыльных сторонах его ладоней виднелись припухшие вены, а у самых краёв темнели волоски. Очень мужские руки и отчего-то я была уверена в их чуткости.
Я пыталась переключиться на более практичные, более земные мысли. О том, например, что мне надо завтра сообщить диспетчеру о потере сумки, назвать номер автобуса и время маршрута, но всё это казалось чем-то далёким, чужим и ненастоящим.
Настоящим была только моя мокрая нагота и красивый широкоплечий парень за дверью. Радушный хозяин с очаровательной улыбкой, о которой я и помыслить не могла, когда он хмуро предлагал подвезти меня до города.
Я вытерлась свежим, сухим полотенцем и оставаясь голой, опёрлась руками на край раковины перед зеркалом. Опустила голову, попыталась снова придти в себя. Кто я такая, чтобы даже думать об этом? Просто случайная гостья. Мимолётный эпизод в его наверняка насыщенной яркими событиями и впечатлениями жизни. Серое пятнышко, промелькнувшее перед глазами. Просто девчонка, которую он выручил и приютил на ночь, и всё. Я медленно выдохнула, вскинула голову и посмотрела в глаза отражению. Хватит нелепых фантазий. Остановись. Приди в себя.
Сполоснув бельё, аккуратно развесила его вместе с верхней одеждой на радиаторе. Затем надела халат. Облачение невольно вызвало улыбку. Я казалась ребёнком в папиной одежде. Полы халата упёрлись в мрамор, заслоились на нём, рукава повисли значительно ниже кончиков пальцев. Может лучше надеть его футболку?
Развязав пояс, я скинула халат и нырнула в проём среди белой и тонкой ткани. Нижний край футболки достиг коленей. Но смутило и возбудило новой волной другое... Ткань плохо скрывала мои напрягшиеся соски. Они бесстыдно торчали вперёд и я ничего не могла с этим поделать. В футболке было комфортнее, но выходить в ней я не решилась. Слишком откровенным признанием послужил бы такой мой наряд. Лучше я надену её позже, перед тем, как нырну в кровать.
Смешная и дурацкая, в халате хозяина дома, я вышла из ванной комнаты, вновь поразившись огромному пространству первого этажа. Влад встал с дивана и направился ко мне. Он был в шортах и футболке и я только тогда поняла, насколько он накачан. Рельеф его переливающихся под кожей мышц не заметить было попросту невозможно. Наверное, обомлевшая и восхищённая, в этом огромном халате, я выглядела нелепо, но, честно говоря, единственной мыслью тогда было отчётливое желание прикоснуться к нему, потрогать его огромные накачанные руки, провести кончиками пальцев по разделённой надвое глубокой выемкой мощной груди, спуститься к прессу, плохо скрытому обтягивающей футболкой...
Думаю, что он прекрасно понимал, какое впечатление оказывал на меня и его поступок и его дом и теперь он сам. Бесподобный греческий бог с прищуром внимательных глаз.
Это впечатление, наверное, и послужило для меня спусковым крючком. Если до того я хоть как-то могла абстрагироваться, думая о социальной пропасти между нами, то теперь я стала чистым сексуальным желанием. Никогда до того я так не хотела мужчину. И тем более никогда я не возбуждалась так ярко и так стремительно.
- С лёгким паром, - подойдя, сказал Влад и, чуть наклонившись, положил перед мной
