— Но как же…, так же нельзя.

— Ты всегда делаешь только то, что можно? Нам нужно все, что может создавать огонь: спички, зажигалки. И еще провизия.

И мы методично начали обшаривать чужое жилище. Коробок спичек нашелся рядом с печкой, и я был рад ему как родному. А вот с едой было сложнее. На полках обнаружилась только жестяная банка с остатками черного чая, которую мы тут же забрали. Да плевать, что воровство. Если бы дорожили остатками имущества — дверь бы заперли. А я так надеялся, что хоть крупы останутся…

— Дим, здесь должен быть подпол.

О, молодец девчонка, а ведь мне и невдомек.

Кольцо нашлось в полу под половиком, но вот освещения в доме не было, клавиша выключателя только бесполезно щелкала. Видимо электричество если и было, то сейчас вырублено. Прыгать вниз в сырую темную глубину или тратить драгоценные спички на освещение желания никакого не было, и я просто задвинул крышку обратно. Возможно, там и оставались какие варенья-соленья, а может, и нет, но это уже не важно.

Выйдя из просмотренного дома, я решил пройтись и по остальным. Большая часть была закрыта, незапертым на замок был только еще один дом, и в нем посчастливилось найти рассыпавшийся по столу рис. Видимо пакет порвался, а собирать времени не было, так и оставили. В общей сложности получилось грамм 200 крупы. Нашли еще полпачки затвердевшей соли.

Зато на улице улов был значительно больше, во многих огородах рос картофель, хоть и клубни были еще мелкие, но все же это пища. Найдя лопату, помародерствовали и на грядках. Жаль, что больше поживиться было нечем. Смородина была еще зеленая, только листьев надрали.

Крайний дом был почему-то грубо заколочен. Вначале я хотел осмотреть и его, но чем ближе приближался, тем больше не по себе становилось. Какая-то неприятная аура была у этого строения. Видимо не зря его забили досками.

Но я все же заглянул в мутноватое покрытое клочьями вездесущей паутины окно. Большая комната с русской печью в углу была типична для деревенского быта. Только вот раскиданная утварь и поломанная мебель не укладывались в привычные рамки. А еще странные бурые подтеки по стенам и полу. Где-то я нечто подобное видел совсем недавно…

Алина заглянула через плечо и испуганно ойкнула.

— Я так понимаю, этот дом на предмет съестного мы обследовать не будем? — мрачно спросил у стоящей за спиной изваянием спутницы.

— Давай не будем, — передернулась девушка от одной мысли о посещении данного строения. — Как-то жутко здесь. Давай уйдем отсюда, неприятная деревня и не просто так люди отсюда бежали в спешке.

Ну что ж, цивилизацию вроде нашли, только толку мало. Даже спичек и тех только полкоробка, но и то была большая радость. Огонь — это жизнь в наших условиях.

На стоянку мы встали уже ближе к вечеру, выбрав пологий берег удобный для подъема и установки палатки. Замечательно поужинали вареной и посоленной картошкой, показавшейся обалденно вкусной, наварили и впрок.

В обычном походном ритме прошли еще два дня. Странные сны меня больше не посещали, однако ночью я частенько слышал в отдалении полный досады и злости вой. На всякий случай, лагерь я разбивал на противоположной от кладбища и заброшенной деревеньки стороне реки. Хоть и рациональная часть сознания не верила в мистику, объясняя все разыгравшимся воображением и дикими животными, но предпочитал перестраховаться.

Особых происшествий не было, жизнь вошла в устоявшуюся колею. Утром подъем, доесть остатки ужина и на воду. По возможности старался ловить рыбу, искал грибы на стоянках. Алина уже вполне научилась сама разбирать и устанавливать палатку, собирать гермы, достаточно сносно гребла.

Мерно перебирая веслами, я думал, чем же еще можно удивить девушку в плане секса. Хотелось чего-то нестандартного, будоражащего, запоминающегося. Но ничего интересного на ум не приходило. Чтобы не молчать, решил параллельно порасспросить об интересах, любимых фильмах.

Разговор зашел о "Пиратах Карибского моря", а затем и вообще пиратах. Кинематограф создал этим грабителям морей некий романтический образ эдаких сорвиголов, охотников за удачей. А по мне — грабители и есть, и неважно, где ты отнимаешь чужое, на воде или на суше.

Пиратство в своей первоначальной форме морских набегов появилось одновременно с мореплаванием и морской торговлей. Полотнище с черепом и костями, названное "Веселым Роджером", поднималось перед нападением с целью деморализовать экипаж-добычу. Существует это явление и поныне, в основном в Восточной Африке, практикуется ради выкупа экипажа и кораблей.

Алина была со мной не согласна, отстаивая свою точку зрения, приведя в защиту такое явление, как узаконенное пиратство. Начиная с 17 века и по 1856 год, правительства противоборствующих стран охотно выдавали специальные разрешения — каперские свидетельства на захват и уничтожение неприятельских судов, а также судов других стран, перевозивших грузы для врагов.

В процессе вроде бы нейтрального разговора в голову пришла интересная идея. Если уж Алине так импонируют эти ловцы удачи, то почему бы не предложить воочию почувствовать на себе прелести пиратского плена? Идея тут же была озвучена и, как ни странно, воспринята с энтузиазмом. И даже увещевания о совсем не сладкой жизни жертв разбойничьего нападения не убедили девушку отказаться от опрометчиво предложенного. А в моем совсем не скромном мозгу уже начал прорабатываться план действа. Тем более, что погода стояла жаркая и солнечная, способствующая игрищам на свежем воздухе.

В итоге я рассказал ей историю якобы пленения, когда пиратская шхуна (сиречь байдарка) напала на торговый корабль, выгрузив из трюма тюки с товарами (гермы с вещами), а экипаж за исключением приглянувшейся пассажирки был пущен ко дну на корм рыбам. Ведь не зря же говорят, что женщина на палубе — к беде (не могу не подтвердить мысленно это утверждение). Злобный капитан пиратов заставлял несчастную пленницу грести не покладая рук весь день, и только к вечеру пристали они к берегу.

Как раз впереди был очень удачный для стоянки не очень высокий и ровный участок берега, и я начал к нему заруливать. Ну, все, считай, присказка закончилась.

Покинул плавсредство я первый, потом помог выбраться девушке. Но пока вытаскивал судно на берег, раззадоренная рассказом и предстоящей перспективой пленница решила сбежать. Очень опрометчивое решение. Естественно, я кинулся следом, и если раньше это были лишь нескромные идеи, то преследование разожгло азарт охотника, настигающего добычу. И, чего уж там, половой инстинкт: поймать и овладеть.

Заловить беглянку было не так уж и легко. Несколько раз обхватывал руками, прижимая к себе, но ей удавалось вывернуться, и гонка начиналась снова. Погоняв девушку по окрестным буеракам, притащил упирающуюся и брыкающуюся пленницу к месту предполагаемой стоянки, бросив